Предсказание, бывшее по сути определённо минималистским, несомненно сбывалось, в явно увеличенном объёме.

Я сделал ещё один шаг по направлению к ним, и тут они все трое вместе открыли глаза.

Я отпрянул на шаг назад. Я разбудил какую-то магию, и мне оставалось только ждать.

Девы переглянулись.

— Вот и пришёл наш властелин, подруги, — сказала светлая.

— Ты уверена? — спросила её чёрная.

— А кто бы ещё мог отыскать нас? — вопросом на вопрос ответила ей каштановая, запрокинув голову и глядя на меня. Возможно, вверх ногами я ей кого-нибудь напоминал.

— Приветствуем тебя, лорд Хаммер! — хором воскликнули они.

— Я буду твоим оружием; — сказала каштановая.

— Я буду твоими доспехами; — сказала черноволосая.

— Я буду твоей лошадью! — воскликнула светловолосая, звякнув цепью. — Освободи же нас, лорд Хаммер, и владей нами по своему усмотрению!

Я опёрся на меч.

— Спасибо, милые девы, но я не лорд Хаммер. Хотя сказать по правде, лошадь бы мне очень пригодилась. Одного коня мне тут пришлось оставить, потому что меня обманула девушка, одетая так же, как и вы. Не могли бы вы служить мне?

Девыснова переглянулись.

— Это не лорд Хаммер; — сказала чёрная.

— А кто же это? — спросила её каштановая.

— А где же лорд Хаммер? — спросила светлая, с искреннем удивлением глядя на меня. В изгибе её шеи было что-то королевское.

— А лешие его знают; — ответил я. — Если это был тот лорд, о котором я думаю, Хаммер из Лайлоу, то венцлавские лешие. Он в приступе героизма полез разорять их болото и не вернулся. Говорят, то, что от него осталось, весило вдвое меньше его боевого молота.

Я помолчал, глядя в лес.

— У нас проблема, подруги? — спросила тёмная, та, что обещала быть оружием. Хотел бы я знать, что она имела в виду.

— А в чём дело, девушки? — поинтересовался я. — И, заклинаю, скажите ещё раз, кто из вас лошадь?

— Я — лошадь; — с достоинством в голосе ответила светловолосая. — Дело в том, путник, что маг Арканзольд сотворил нас в дар воину лорду Хаммеру. Лишь он мог забрать нас из условленного места, и лишь ему мы можем служить.

— Так что, выходит, что мы останемся здесь навсегда? — довольно нервно спросила каштановая и попыталась перевернуться на живот, зазвенев цепью.

— А зачем же вас посадили на цепи, ежели вы можете служить только Хаммеру? — спросил я, поглядывая на замок. У меня было подозрение, что ответ я уже угадал.

— Дело в том; — сказала темноволосая, и помолчав, повторила: — Дело в том, что сей замок, как и три меньших, может открыть только лорд Хаммер, ибо железо ковано на его крови, и с именем его на устах кузнеца. Даже сам маг Арканзольд, наш создатель, не в силах открыть замки либо сломать кандалы.

— А вот это ещё большой-большой вопрос, — сказал я и отошёл на пару шагов.

— Девушки; — я потуже перепоясался ремнём с ножнами и посмотрел поверх их голов. — Скажите мне одну вещь: вы будете служить каждому, кто сможет открыть этот замок?

— Ну вообще-то да, — насторожившись, произнесла чёрная. — А что, есть какой-то выход?

— Предупреждаю сразу: оружие и доспехи мне не нужны, поэтому можете идти на все четыре стороны. А вот лошадь до конца дня мне очень пригодится.

— Нет, нет, мы так не можем! — воскликнула светлволосая, и я увидел, как каштановая горько вздохнула, а чёрная скептически закатила глаза. — Ты можешь взять лишь то, чем воспользуешься, иначе освобождённые девы не смогут более впасть в колдовской сон, а куда выбираться из этих лесов, мы не знаем! Нас оставили здесь ожидать хозяина, так что прошу, возьми нас всех!

— Слушайте, но я вообще не понимаю, как может девушка обратиться в оружие, или стать доспехами!

Про лошадь я смолчал — совсем недавно я видел, как маленькая девочка превращалась в волчицу.

— Я обращаюсь в тяжёлый боевой молот; — терпеливо пояснила тёмная. — Это любимое оружие лорда Хаммера.

— Я, обнимая воина, становлюсь крепкими узорными доспехами, — сказала каштановая, своим ледяным тоном ясно давая мне понять своё отношение к моим вопросам.

Лошадь промолчала.

— Лорд Хаммер, заказывая Арканзольду магическое оружие, броню и скакуна, желал, чтобы эти вещи были ему и надёжными компаньонами, и приятными в обращении товарищами, — пояснила чёрная, потирая руку у заиндевевшего наручника.

По моим понятиям, Хаммер просто утолял свою душевную кривизну, желая сжимать в руке одну девушку, скача при этом на второй и будучи обнимаемый третьей. Либо в феоде Лайлоу было плохо с девушками, либо, наоборот, очень хорошо, вот Хаммер и привык к хорошему, задери его леший.

Наверняка кто-нибудь не единожды желал ему этого, вот и задрали, подумал я. Но вслух не сказал.

— А зачем тебе лошадь? — спросила светлая, и подруги посмотрели на неё с завистью.

— Я преследую волшебницу Эдну, и собираюсь настичь её до заката.

— Я бы согласилась помочь тебе, путник, — серьёзно сказала она.

— Тогда я освобождаю тебя, — я указал на светловолосую, — и призываю тебя служить мне!

С этими словами я подошёл к ней, стал так, чтобы столб и дева-молот с девой-панцирем оставались у меня за спиной, и поднёс закованное запястье девушки, чарующе красивой вблизи, к губам, будто собирался поцеловать ей руку; и шёпотом, чтобы не срикошетило и не открыло ничего больше, произнёс Своё Слово.

Щёлкнул открывшийся браслет, и под изумлённый вздох двух оставшихся дев, я отступил и взглянул на освобождённую.

Девушка встала с камня, грациозно, с достоинством в каждом движении, посмотрела на меня тёмно-красными глазами и, опустившись на одно колено, перевернулась через голову.

Даже я не успел заметить, в какой момент она начала меняться и когда произошло превращение, но на ноги она встала уже молодой кобылицей, стройной, с пушистой гривой, восхитительной изабелловой масти.

В отличие от вервольфа, который перекидывается в волка той же массы, какую имеет в человеческом облике, девушка превратилась в самую настоящую скаковую лошадь. Это была какая-то сложная магия, и я не мог почувствовать её во всю глубину. Я всего лишь Знающий Слово, а не адепт магии, как тот, что оставил здесь этих дев; или хотя бы как Эдна.

Лошадь была щемяще красива, почти телесного цвета, мягко контрастировавшего с тёмным багряным и зелёным фоном леса, бархатная в свете протянувшихся через лес лучей. Тени, которые она роняла на траву, казались дымкой.

Покрасовавшись так с четверть минуты, она призывно заржала и мотнула точёной головой, указывая себе на спину. Я подошёл к ней и положил руку ей на бок. Тёплый