Когда лодка достигла противоположного берега, Розамунда предложила:

– Нет смысла держаться всем вместе. Я пойду… к Гусиному пруду.

Майкл тяжело вздохнул.

– Хорошо. А я двинусь к шоссе. – Он повернулся к Эндрю. – Вы не могли бы пройти берегом канала до Уисси?

– Само собой. Но что мы будем делать, если один из нас найдет девочку? Давайте условимся.

– Пожалуй. Пусть тот, кто первым ее найдет, просто крикнет. Сейчас нет ветра, слышимость отличная.

– Договорились.

Майкл первым двинулся в путь. Розамунда не успела сделать нескольких шагов, как услышала топот: Майкл бросился бегом. Она последовала его примеру. Ей не нужно было спрашивать себя, почему она выбрала это направление. И так ясно. От пруда можно полем пройти до оврага и очутиться прямо перед дамбой – катер где-то там.

При ее приближении привычно загоготали гуси – вытягивая шеи, делая вид, будто готовы погнаться за нею, однако держась на безопасном расстоянии.

Возле дамбы Розамунда не ускорила, а, наоборот, замедлила шаги, прислушиваясь. Но все-таки – кого же она ищет? Девочку или женщину? Ответ явился сам собой: обеих. Узнав об исчезновении ребенка, Розамунда сразу вспомнила о той женщине, ее матери. Потому что, пусть даже веря в искренность Майкла, сама она ни на минуту не усомнилась в том, что Камилла жива. В тот вечер в окно заглядывал не призрак, а живая женщина.

Взобравшись на насыпь, Розамунда не увидела никакого катера. Она повела взглядом левее и заметила его немного ближе к устью канала, причем даже не в воде, а в овраге. Видно, его вынесло туда разливом.

Девушка бросилась вниз, в овраг, и наконец очутилась в нескольких ярдах от небольшого катера, приютившегося среди высоких камышей. Скорее всего, маленькое суденышко не было поставлено на якорь: оно слегка покачивалось в воде. На одном месте его удерживал застрявший в камышах нос. В катере было всего-то двадцать футов длины. Обыкновенное прогулочное судно с одной каютой.

Розамунду охватил страх. В эту минуту ей хотелось только одного: повернуть назад и бежать, бежать как можно дальше от канала.

Однако она заставила себя подкрасться к носовой части катера; там виднелся иллюминатор. Не успела она нагнуться, чтобы заглянуть в окно, как услышала чей-то голос. Розамунду парализовал ужас, она не могла пошевелить ни единым мускулом, даже глаза смотрели в ту же точку, что и прежде.

– Не трудитесь заглядывать в окно, входите в каюту. Я ждала вас.

Розамунде удалось наконец выпрямиться. Она взглянула в ту сторону и увидела женщину. Та улыбнулась и дружелюбно повторила:

– Входите же.

Мелодичный, превосходно поставленный, голос завораживал; только еле заметное проглатывание окончаний выдавало в его обладательнице иностранку. Словно подчиняясь гипнозу, Розамунда перенесла ноги в тяжелых сапогах через борт и очутилась перед незнакомкой. Та была высокого роста, так что Розамунде пришлось смотреть на нее снизу вверх. Она впилась взглядом в лицо женщины – отнюдь не безумное и не злое.

– Идемте в каюту.

Розамунда послушалась. Внутри оказалось довольно темно. Она разглядела две узких койки – днем они служили сиденьями. В изголовье каждой висело по шкафчику. В противоположном конце каюты виднелась дверь – очевидно, в крохотную туалетную комнату. Стандартный прогулочный катер – точно такой же обычно брал напрокат Клиффорд.

Розамунда обернулась, не зная, что сказать. В душе царили гнев и смута. Перед ней стояла жена Майкла, нисколько не похожая на злодейку или сумасшедшую – наоборот, она производила приятное впечатление.

– Садитесь, – предложила женщина, указывая на одну из коек. – Какая вы миниатюрная, не то что сестра. Я видела вашу сестру.

Розамунда безмолвно взирала на хозяйку катера. Теперь ей стало ясно, почему и она, и Гибсон приняли ее за Дженнифер: прежде всего из-за белокурых волос. Правда, темные корни выдавали их первоначальный, золотисто-каштановый цвет. Овал лица – такой же, как у Дженнифер. Однако на этом сходство кончалось Разрез глаз и форма рта у женщины были совсем другими. Розамунда затруднялась определить, в чем именно состояло различие – для этого она была слишком взволнована, задета до глубины души. Майкл изображал свою бывшую жену чуть ли не демоном, а сейчас на Розамунду смотрело нежное, утонченное создание.

Женщина тоже села и тихо спросила:

– Итак, вам известно, что привело меня в эти места?

– Нет. Я знаю лишь, что вас считают утопленницей, – надтреснутым голосом ответила Розамунда. – Зачем вы позволили считать себя мертвой?

– Зачем? – женщина метнула быстрый взгляд в окно и засмеялась – Я вижу, вы совсем не знаете Майкла, иначе не задали бы такой вопрос. Да я бы сошла с ума, если бы не спаслась бегством – несколько оригинальным способом. Видите ли, просто уйти не имело смысла: он все равно разыскал бы меня и заставил вернуться, чтобы присматривать за… – женщина сделала небольшую паузу и продолжила: – Должно быть, вы еще не поняли, что Майкл не совсем нормален – по крайней мере в одном отношении. Он одержим, она стала его манией… Разумеется, я имею в виду Сюзанну.

– Вы ее когда-нибудь… били?

– Я – била свое дитя?! – глаза женщины расширились. – Неужели я похожа на такую мерзавку?

Розамунда заглянула в бездонные карие глаза и решила: нет, не похожа. В голове билась мысль: о, Майкл, Майкл! Оказывается, можно любить и ненавидеть в одно и то же время – с непередаваемой силой! Как все это вынести?

– Почему вы открыто не явились в дом и не сказали все как есть?

– Предстать перед Майклом? – женщина горько, разочарованно усмехнулась – Теперь я вижу: вы и впрямь не знаете моего мужа. Он способен буквально на все. Если Майкл что-нибудь решил, его не остановят никакие преграды. Он все сметает на своем пути, лишь бы добиться своего… в данном случае – вас. Слава Богу, я быстро его раскусила. Это спасло мне жизнь.

В памяти Розамунды всплыли слова Майкла: "Остается применить силу," – и она содрогнулась. Ее жег стыд перед женщиной, за чьего мужа она сегодня утром вышла замуж Розамунда с трудом превозмогла волнение и спросила:

– Зачем же вы вернулись?

– Н-ну… – с видимым усилием протянула женщина, опуская глаза и складывая руки на коленях. – Буду откровенна. Да, я не вправе вас обманывать… Майкл получил огромное наследство. Я узнала об этом раньше, чем он: прочитала в газете о гибели всей семьи на яхте и сразу поняла, кто унаследует состояние. У меня нет денег, а я… ненавижу бедность…

Она стыдливо покосилась на Розамунду, и та подумала: по крайней мере, он не лгал хотя бы