В связи с расследованием получили продолжение три старых дела, до сего момента считавшиеся нераскрытыми. Разбираясь в истории четырех убитых мужчин, в Хартоле (Центральная Финляндия), вблизи усадьбы Коскипяя полиция обнаружила кости. В земле на приусадебном участке были найдены два человеческих скелета. Анализ ДНК показал, что останки принадлежат Лауре Мальм и Августу фон Райхманну. О судьбе обоих до сего момента было ничего не известно. Полиция…

Нет, она больше не может читать. Для нее эта история закончена. Когда они вернутся из поездки, Саана соберет весь материал и напишет о произошедшем так, как она сама это представляет. Но сейчас нужно перезагрузиться и насладиться моментом. В мире столько вещей, за которые можно быть благодарной. Она осталась жива, и в Лиссабон они рванули сразу же по окончании расследования. Солнце и вино заставляют на мгновение забыть обо всем. Есть только они двое, Саана и Ян, и незнакомый город.

С высоты балкона Саана рассматривает узкие улочки района Алфама. Голуби воркуют в кронах деревьев. У них впереди целых две недели на то, чтобы просто жить. Потом настанут будни, появятся новые вопросы. Поиск работы, написание книги и… Саана мельком смотрит на сидящего рядом Яна. Если она отважится, то заговорит с ним о совместной жизни. Им же нужно развивать все это, верно? У Сааны есть два желания. Она хочет закончить историю. Написать о жизни Хелены. И если все получится, то было бы здорово начать свою собственную историю — вместе с Яном. Но не стоит загадывать. Они пока не изучили друг друга вдоль и поперек. Саана тянется взъерошить торчащие во все стороны волосы Яна. Он смеется.

Больше всего Саане нравится не осмотр достопримечательностей или любование пейзажами, а моменты, когда они покупают вино в маленькой винной лавочке и пирожные паштел-де-ната в местной пекарне, после чего по крутым ступенькам поднимаются к себе, в квартиру с Airbnb на третьем этаже старого дома.

Ян разливает вино по бокалам, и они, протиснувшись в узкое окошко, выходят на небольшой открытый балкон. Подвинув стулья как можно ближе друг к другу, они любуются раскинувшимся перед глазами видом. С балкончика видно все. Крыши старых домов района Байрру-Алту, башенку церкви, неугомонных голубей, верхушки деревьев и небо. То, как краснеет заходящее солнце, превращая вечер в сумеречное буйство красок Южной Европы. Затем сумерки уступают место темноте. Как же мягок свет последнего солнечного часа, прямо перед тем, как звезда скрывается за горизонтом. Они пьют вино, кидая голубям хлебные крошки, и удивляются стрекоту цикад, слышному даже на такой высоте.

— Кажется, мы фанаты крыш, — улыбается Ян, и Саана кивает. Вот это «мы» звучит крайне обнадеживающе. Приятно быть вместе, вдалеке от всех остальных. Саана идет к холодильнику за очередной бутылкой вина винью-верде.

— Иногда я думаю, неужели и в такие моменты жизнь не перестает отсчитывать наше время? — говорит Саана, разливая вино по бокалам.

— Не перестает, — говорит Ян, потирая глаза. — А теперь представь, сколько времени уходит впустую — на телевизор или соцсети. Хотя едва ли кому-то под силу тратить каждую секунду с умом, — добавляет Ян.

Они отпивают немного вина.

— На что ты тратишь больше всего времени? — спрашивает Саана, крутя в пальцах винную пробку.

— На работу, — отвечает Ян, закрывая глаза.

— «Но ты же любишь свою работу, и ты в ней хорош», — скажут тебе в ответ.

— Тогда на «Нетфликс».

— А я — на выдавливание черных точек и рассматривание своей кожи в увеличительное зеркало, — смеется Саана. — Кстати, мне там в глаз ничего не попало, случайно?

— Дай гляну. В какой? — спрашивает Ян и целует Саану.

— В левый, — нацеловавшись, отвечает она.

— Ничего там нет. Еще по бокалу?

— Да, но пойдем лучше внутрь.

Спустя час они стоят бок о бок в ванной и чистят зубы. Саана смотрит на Яна в зеркало.

— На самом деле я пришла к тому, что существует любовь к самой жизни, огромная любовь. Если она есть, то все будет хорошо, как бы трудно ни было. А еще существует романтическая любовь, которая возможна лишь между родственными душами.

— Сложно сказать, — говорит Ян, побулькивая пеной от зубной пасты.

— Насчет чего?

— Ну, насчет того, верить или не верить в любовь к тому самому, «твоему» человеку. Со мной такого не случалось, — признается Ян, выплевывая пасту.

— Со мной, конечно, тоже.

— До тебя, — добавляет он, поднимая голову.

— Что? — спрашивает Саана, вглядываясь в отражение мужчины.

— До тебя я не верил в любовь к тому самому человеку. Теперь я прямо не знаю, что думать.

20 АВГУСТА, ВТОРНИК, ЛИССАБОН

Яна слегка забавляет то, как Саана злится на кожаные сандалии, поправляя их ремешки: натерли! Видимо, она считает, что новехонькие, только что купленные сандалии ни в коем случае натирать не будут, особенно если пройти не один квартал.

Ян удивляется, насколько эта женщина знакома и одновременно не знакома ему. Поездка кажется восхитительной и даже какой-то «слишком». Прямо сейчас в его жизни творится полный хаос. Было бы лучше, встреть он Саану чуть позже? Но в жизни, конечно, так не бывает. Она не дает возможности заранее подгадать идеальный момент для судьбоносной встречи. Просто обрушивает на голову все и сразу. В самое неподходящее время.

Саана снимает сандалию и погружается в размышления о том, можно ли как-то смягчить ремешок или растянуть его. Сейчас не лучший момент для признаний в любви. Но Яну отчаянно хочется сказать это. «Я влюбился в тебя» — это как-то слащаво. Нет, Ян хотел бы произнести «Я люблю тебя», но, наверное, он слишком торопится. Есть подозрение, что Саана догадывается о его чувствах. Видит же, как он теряет голову рядом с ней. Совсем с катушек слетает. Ян не может смотреть на Саану без улыбки. Он влюбился в нее тем же вечером, сразу, как увидел на солнечной террасе. Это сильное чувство, и для него оно в новинку. Ян не понимает, почему до сих пор ни в чем не признался. Почему не раскрыл все карты? Наверное, осторожничает, потому что боится. Никто раньше не подбирался к нему ближе, чем Саана. Это восхитительно. Никогда прежде Ян не отдавал свои чувства, свою душу на растерзание другому человеку. Принятие собственной любви тянет за собой и страх в одночасье потерять все, что стало таким ценным. Но он уже решил, что в этой поездке расскажет ей обо всем. Я люблю тебя. Вот он я. Это мои чувства, я безоружен. Делай со мной что пожелаешь.

Мысли Яна прерывает звонок. Телефон стоит на беззвучном режиме, но Ян чувствует вибрацию где-то в районе ноги. Подсознание тут же подсовывает мысль: работа. Что-то случилось. Снова труп. И пока Саана, согнувшись, натягивает сандалии обратно на ноги, Ян вынимает телефон из кармана и тихо отвечает.

— Ян Лейно, — говорит он, чувствуя, как сразу ожесточается.