– Я не знаю, – пробормотал Унельм. – Звучит безумно, но всё выглядит так, как будто он… каким-то образом воздействовал на Рорри. Может быть, шантажировал?

Олке приподнял брови, но промолчал, и Унельм продолжил.

– Рорри и без того имел мотив, не так ли? Магнус мог убедить его пойти на убийство… А потом, например, вынуждал его продолжать убивать…

– Грозя разоблачением?

– Вроде того. А потом, когда он подставил Эрика Строма, Рорри стал ему не нужен, и вот тут… – Унельм запнулся.

– Не сходится, Гарт. Ты и сам это видишь. Судя по тому, что ты говоришь… судя по всему, что мы знаем, объяснение лежит в плоскости, где одним только разумом не обойтись.

Ближайший к ним валовый светильник дрогнул и погас – Унельм поёжился. В комнате будто стало ощутимо холоднее.

– Что вы имеете в виду?

– Ты и сам знаешь, не так ли? – Олке вздохнул. – «Неправильные» смерти. Технологии этого твоего Магнуса… То, что убийства совершались с таким искусством, какого явно не приходится ждать от несчастного мальчика. Я ещё мог поверить в то, что Эрик Стром, с его способностями и опытом, совершал убийства, не оставляя следов, водя нас за нос, ускользая… Но парень-первогодок, судя по отзывам наставников, ничем не примечательный? Невозможно. Кроме того… ты ведь помнишь, что сказала Вирна. Он сам завязал тот узел, сам спрыгнул… в крайне удобное для Магнуса время. Если Магнус и вправду руководил его действиями… а пока выглядит очень похоже на то… он должен был использовать что-то посильнее простого шантажа. Каким-то образом он влез парню в голову… Хозяйничал там, пока ему было нужно… А потом избавился от бедолаги за ненадобностью.

– Вы и в самом деле в это ве…

– Более того. – Когда наставник увлекался, остановить его было невозможно. – Это объясняет, как Стром мог оказаться там, над телом Аллеми.

– Магнус и ему влез в голову? – Унельм нахмурился. – Почему тогда он не заставил Строма совершать все эти убийства? Зачем нужен был Рорри?

– Кто знает. Возможно, Эрик Стром не поддаётся воздействию так просто, как неопытный мальчик. Возможно, дело в том, что у Курта, как ты сказал, и в самом деле был мотив… и его проще было вынудить встать на путь преступления.

– Я не думал, что вы верите в такие… штуки.

– «Штуки»? – Олке приподнял бровь. – Гарт, в юности мне посчастливилось побывать в Вуан-Фо, Авденалии. Я видел людей, которые могли призвать ветер, создать хлеб из ничего, разговорить мёртвого… Впрочем, этим последним, тебя точно не удивишь. В мире куда больше невероятного, чем принято считать. И это приходится учитывать – если хочешь быть хорошим сыщиком.

– Это мне, кажется, больше не светит, – пробормотал Унельм. – Я не знаю, как О… в смысле, я не знаю, почему они решили, что Стром может быть невиновен, но теперь, когда они точно убедятся, что я ошибся… – он осёкся. – И Магнус узнает, что…

– Не говори глупостей, Гарт, – небрежно бросил Олке. – Магнус ничего не узнает. Если мы посмертно обвиним Курта, не предоставив в качестве доказательств ничего, кроме повышенного воздействия препаратов, Магнус поймёт, что мы в курсе его роли во всём этом… что ты курсе. Пока мы не понимаем, с чем имеем дело, допускать ничего подобного нельзя.

– Но что тогда делать?

– Предоставь это мне. Я позабочусь о том, чтобы у нас на руках оказались… другие доказательства вины Рорри Курта.

– Другие?.. – Ульм осёкся, поняв, что именно предлагает наставник. – Но ведь это будет обман, так?

– Именно. Но во имя истины – и твоей безопасности, Гарт – я готов на это пойти. Почитав наши отчёты, Магнус решит, что что-то упустил – скажем, внезапно найдётся что-то из личных вещей Курта на одном из мест преступлений. Если после этого он опять захочет навредить Строму… что ж, по крайней мере, наша совесть будет чиста.

– Меня, наверное, отстранят от…

– Не отстранят, – сказал Олке резко. – Я возьму вину на себя.

– Что?..

– Ты прекрасно меня слышал, Гарт, так что закрой рот, а то холоду надует. Я не могу лишиться отличного помощника – а ошибок, которые простят мне, тебе наверняка не простят. В отчёте я расскажу, что именно ты засомневался в ходе расследования, а я тебя не послушал. В общем… ни слова лжи, не так ли?

– Дело не только в этом, да? – спросил Унельм тихо. Он был уверен, что Олке пошлёт его куда подальше, но тот вздохнул.

– Не только в этом, Гарт. Я… и вправду виноват. Я позволил личной… неприязни влиять на ход расследования. Позволил самоуверенности и предвзятости встать выше истины… Это не делает мне чести. Я должен был прислушаться к тебе, какими бы идиотскими и сбивчивыми ни были твои аргументы.

– Но за что вы так не любите Эрика Строма? – спросил Ульм, решив пропустить последнее предложение мимо ушей. – Простите… это, наверное, личное?

– Можно и так сказать, – неохотно отозвался Олке. – Я близко дружил с одним… знатным семейством. Случилось так, что мы с его главой были в детстве как братья… даром, что моё происхождение с его и рядом не стояло. Когда мы были детьми, я случайно спас его в лесу – дурачина сбежал из дома и свалился в старую ловчую яму. Если бы я не услышал его вопли, он бы, наверное, так там и остался. Словом… мы стали друзьями. И остались ими, даже когда я стал препаратором, а он – главой знатного рода. Он женился, а я остался одинок. Его жена, славная женщина, всегда была ко мне добра – а может, просто делала вид, кто его знает… эти благородные динны такие вежливые, дьяволы знают, что у них на самом деле на уме. Она ни слова мне не говорила, даже когда я рассказывал их дочке то, что она называла «страшными сказками». – Он горько усмехнулся. – Я приходил к ним в гости каждый месяц, а то и чаще. Их дочь бросалась мне на шею и вопила: «Олке! Расскажи ещё страшную сказку!» Слушала истории о похищениях и убийствах, затаив дыхание… Смешная девчоночка. Конечно, я опускал многие детали. – Наставник будто забыл об Унельме, внимательно слушавшем его, и тихо вздохнул. – У них я чувствовал себя как дома, как будто в кругу семьи, которой у меня не было… с собственной у меня никогда не ладилось. Я не женился – всё время было как-то не до того. Детей у меня нет – да и, наверное, не могло быть. Никогда не узнавал нарочно, но со всеми этими