сиденье.

Сергей косился на них в зеркало и вел такси по возможности плавно.

Но все же на колдобине машину тряхнуло так, что целующиеся чуть не пробили головами потолок.

— Зубы целы? — обеспокоился Сергей.

Вместо ответа юные вновь соединились в поцелуе.

А из радиотелефона послышался женский голос:

— Кто в районе трех вокзалов? Три вокзала…

— Ноль пятьдесят, — откликнулся Сергей. — Я у Красных ворот.

— Заказ на Басманную. Пиши адрес…

Вечером такси подкатило к детскому саду.

Машка и Ванечка забрались в машину.

— Как день прошел? — поинтересовался Сергей.

— Очень ховошо! — сообщил Ванечка. — Я новость васкажу!

— Погоди. — Отец тронул царапину на щеке дочки. — Что за ранение?

— Кошка глупая! Я подняла ее погладить, а она…

— Как же ты ее подняла?

— За хвост.

— Ага, кошка глупая, а ты большая умница. Еще легко отделалась!

— Пап, ну, пап, — затеребил отца Ванечка, — я новость васкажу!

— Сначала я расскажу. — возразила Машка. — Маленький мальчик веревку нашел, с этой веревкой он в школу пришел, долго смеялись над шуткою дети — лысый директор висел в туалете! Смешная страшилка, да?

— Не так чтоб очень, — вздохнул отец. — Давай лучше. Иван, твою новость.

— Я женюсь! — выпалил Ванечка.

Сергей крякнул — час от часу не легче.

— Женишься? А на ком?

— На Светванке из мвадшей гвуппы.

— Ой, Светланка — кривоногая! — засмеялась Машка.

— Сама ты квивоногая! — оскорбился Ванечка. — А Светванка квасивая! И она мне подавива свадкую мовковку!

— Ну, против морковки не попрешь, — согласился отец. — Женись!

К ужину готовились вместе: Ванечка расставлял тарелки, Машка раскладывала по тарелкам сосиски, Сергей добавлял к ним рисовую кашу.

— Я кашу не буду! — сообщила Машка.

— А ты знаешь, что бывает с девочками, которые не едят кашу?

— Они становятся манекенщицами!

— Возможно. Но ложатся спать голодными. Им ведь и сосисок не дают.

— Ты что, папа! — испугался Ванечка. — Без сосисок можно пвосто умеветь!

— Умереть? — огорчился Сергей. — Это перебор. Ладно, ешь…

Он положил Машке сосиску, и дочь с аппетитом набросилась на нее.

— Тормози, манекенщица, — улыбнулся Сергей. — Сначала шкурку сними.

— Это не шкурка, — уточнила дочь, — это сосискины колготки!

Дети ложились на двухъярусную койку: Машка — вверху, Ванечка — внизу.

— Мы в субботу идем в театр? — допытывалась у отца Машка.

— Раз обещано — идем. На «Доктора Айболита».

— Ува, ува, доктов Айбовит! — Ванечка вскочил на постели.

— Но типы, которые не будут спать, никуда не пойдут, — пригрозил отец.

— Мы будем спать, честно-честно! — пообещала Машка.

Дети старательно зажмурили глаза. Сергей улыбнулся.

— Молодцы, симулянты! Ладно, а я в ночь покатаю. Если будет работа, к садику не вернусь. Мария, сообразишь яичницу, покормишь Ванечку. А ты, Иван, оденься сам — не маленький. Вопросы есть?

— Нет вопвосов! — не открывая глаз, ответил за двоих Ванечка.

Сергей снова улыбнулся и ушел в кухню.

Побросал в стиральную машину детские сорочки и штаны.

А уже высохшие вещички снял с веревки и начал гладить на доске.

Зазвонил телефон — требовательным междугородним звонком.

— Алло! Что?.. A-а, да — Союз отцов… Город Иваново? Очень приятно, текстильный комбинат… Спасибо за поддержку… Нет, тормозите, выезжать не надо! Тем более — всем коллективом! Женщины, дорогие, это же сугубо индивидуально… Да, напишите конкретно: кого кто интересует, мы передадим по адресам — и все дела! Что — у меня лично? A-а, у меня — двое… Нет-нет, спасибо, у меня лично — никаких проблем!

Семен Ильич с Илюшей сидели перед компьютером, на мониторе которого сменялись фотографии: красивая женщина на фоне роскошной машины, шикарного дома, голубого бассейна… И все это сопровождал голос:

— Как видите, дорогие Илюша и Сема, у нас все хорошо. А как у вас? Здесь телевидение показывает просто жуть! Илюша, я так за тебя беспокоюсь… Сема, умоляю, пусть мальчик приедет, пусть он только посмот…

Илюша на полуслове вырубил компьютер.

— Какая умная вещь — Интернет, — помолчав, заметил Семен Ильич.

— Я никуда не поеду! — резко заявил Илюша.

— Мама пока спрашивает не тебя, а меня, — мягко ответил отец. — Но если тебе интересно мое мнение, то почему бы не поехать, не посмотреть…

— Нет! Она нас с тобой предала!

— Илюша, я же объяснял… Ее разделом нейрохирургии у нас не занимались, а мама — уникальный специалист…

— Глеб Степанович тоже специалист?

— Нет. Но ему надо было уехать, — Семен Ильич усмехнулся. — Это же известно: еврей — не роскошь, а средство передвижения.

— Что ты хохмишь! Неужели ты ее простил?

— Мне ее немножко жалко…

— Жалко? У нее есть все!

— А у меня есть ты.

Голос Семена Ильича дрогнул. Илюша смешался, хотел что-то сказать.

Но зазвонил телефон. Отец взял трубку

— Слушаю… Людмила? Что-то в отделении? А тогда что? Нет! Не надо никакой рыбы по-одесски! У нас прекрасные московские пельмени… О, боже!

Бросив трубку, он убежал в кухню. Вскипевшие пельмени заливали плиту.

Майор Виктор, в тренировочных штанах с майкой, и крупная, ярко разодетая и разукрашенная блондинка вывели из подъезда Костика.

— Как можно так опуститься с внешним видом! — возмущалась блондинка.

— Ты чего, — удивился майор, — Константин у меня при полном параде.

— Я не о ребенке. Зубов, я о тебе.

— Так я ж по-домашнему…

— Ну и что? Слыхал: в человеке все должно быть прекрасно — и лицо, и штаны… Если ты, Зубов, нуждаешься, мы с Петром Петровичем…

— Видал я твоего Петровича в гробу!

— А Петр Петрович умер? — заинтересовался Костик.

— Типун тебе на язык! — воскликнула блондинка. — Это у твоего отца шутки… ментовские. А Петр Петрович — вот он, вот…

Из машины у обочины жизнерадостно махал рукой золотозубый мужик.

— Салют, пацан! «Макдоналдс» тебя ждет — не дождется!

— Не хочу «Макдоналдс», — возразил Костик. — Хочу зоопарк.

— Нет проблем — зоопарк, — бодро согласился золотозубый.

— Пока, пап! — Костик по-взрослому пожал руку отца и побежал к машине.

А блондинка сообщила Виктору:

— Вообще-то недолго тебе мучиться, пока я заберу ребенка.

— Как… заберешь?!

— Спокойно, Зубов, еще не завтра. Поставлю бизнес, обеспечу фундамент…

— Ё-мое! Константина тебе не видать, как своих…

Майор не договорил — от машины к ним бежал Костик.

— Пап, я забыл… Если в зоопарке маму и Петра Петровича вдруг съест лев, мне к тебе на каком автобусе ехать?

В тюремной комнате свиданий крутой Толик докладывал женщине в ситцевом платье и косынке на глаза:

— Ест нормально, в саду — нормально, спит тоже нормально.

— Все у тебя нормально, — вздохнула женщина. — А как у него животик?

— Животик? — Толик подумал и сообщил: — Животик нормально.

Женщина снова вздохнула и слезно взмолилась:

— Ну, будь человеком! Ну, хоть один разочек…

— Нет базара! Тимоха не должен видеть тебя