— Еще хоть слово! — тут же перебил его Корнилов, притиснувшись вплотную к Алексею. Мужчины обменялись яростными угрожающими взорами. Самойлов понял, что сглупил. Он резко замолчал, понимая, что эта тайна должна остаться для всех тайной. Павел тяжелым взглядом вперился в Самойлова. Приставив свою руку в перчатке к груди соперника, Корнилов, словно приговор, произнес. — Мы с женой уходим. А вам, месье, я думаю, следует остаться и допить свой кофий!

В следующий миг Корнилов с яростной силой толкнул в грудь Алексея. Самойлов, не ожидая подобного выпада от Павла на людях, не успел среагировать. Запнувшись об стул, и не удержавшись на ногах, Алексей с грохотом упал назад, опрокинув стул. Лиза вскрикнула.

В зале поднялся невообразимый шум.

— Что он себе позволяет! — слышалось со всех сторон. — Этот русский!

— Пойдемте, мадам! — требовательно заявил Корнилов. Схватив Лизу за локоть, он неучтиво потащил ее к выходу. Она начала яростно упираться и пару раз даже стукнула Павла веером. Посетители кафе с интересом наблюдали за всей этой сценой. Самойлов поднялся на ноги, бледный и злой. Но все же не посмел далее развивать потасовку. Сжав кулаки, он мрачно смотрел вслед Лизе и Корнилову и остался стоять на прежнем месте, изрыгая про себя проклятья.

— Уберите руку! — шипела Лиза, пока Корнилов тянул ее к выходу. — Отпустите! — воскликнула Лиза по-русски.

— Замолчите! — велел ей по-русски Павел. Открыв дверь, Корнилов обернулся. Проведя быстрым угрожающим взором по посетителям кафе, которые притихнув, округленными от удивления глазами смотрели на них, он громко добавил уже по-французски. — Представление окончено, господа!

Рванув дверь, Корнилов вышел на улицу с взбешенной Лизой.

— Русский дикарь! — воскликнула одна из дам, сидящих в зале, провожая взбудораженным взором высокую фигуру Корнилова. Остальные посетительницы кафе начали возбужденно обсуждать все, что произошло теперь, неистово обмахиваясь веерами. От всего увиденного им стало душно. Но в тайне каждая хотела оказаться на месте Лизы. Поскольку в то время в Париже было не принято устраивать подобных разборок на людях.

На улице Павел быстро приблизился к экипажу графини де Майи. Распахнув дверцу, он почти швырнул Лизу на сиденье кареты. Она больно ударилась локтем о дверь.

— Домой! — приказал Корнилов кучеру. Вскочив на подножку, он захлопнул дверцу и уселся напротив Лизы. Карета быстро покатила по дороге.

— Что вы себе позволяете?! — прошипела Лиза в ярости, нервно отбрасывая назад прядь волос, которая выбилась из ее прически, пока он тащил ее.

— Это вы, что себе позволяете? — Павел говорил тихим зловещим голосом.

— Вы тащили меня, словно мешок с мукой, через всю улицу! — заявила Лиза.

— Вы пока что являетесь моей женой.

— Я не ваша жена!

— Так это вы рассказали Самойлову, что мы не женаты? — выпалил он нервно, испепеляя ее яростным взором. Лиза промолчала, но Корнилов прекрасно понял все. — Так вот отчего, этот мерзавец настолько обнаглел, что совсем не боится меня! Вы знаете, Елизавета Андреевна, это весьма глупо с вашей стороны!

— Оставьте меня в покое! — выпалила Лиза, окатив его гневным взором.

— Перед всеми вы моя жена, — произнес тихо зловеще Павел, сжав кулак. — И я не позволю вам чернить мое имя.

— Не позволите? В последнее время вы много на себя берете, сударь. Я свободная женщина и имею право устроить свое счастье с кем мне угодно!

— С этим хлыщем Самойловым? — усмехнулся зло Павел.

— Может быть и с ним. Он достойный порядочный человек.

— Ах-ах. Такой порядочный, прям жуть. Однако, когда потребовалось спасти меня, он вынудил вас заплатить своим телом за свои услуги…

— Прекратите, — прошептала Лиза, похолодев от его слов и понимая, что Корнилов отчасти прав.

— Он воспользовался вами, словно кокоткой! — вынес вердикт Павел, испепеляя ее горящим взором.

— Это не так. Алексей Григорьевич любит меня. Я знаю, что с ним я обрету счастье. Вы же только изводите меня! — выпалила Лиза в исступлении, сжав кулачек.

Корнилов задрожал от бешенства. «Что она говорит? Она хочет, быть счастлива с этим мерзким хлыщем?». Он смотрел на нее, чувствуя, как дикий гнев заполняет его существо. Лиза, оправив подол платья, с вызовом посмотрела на него.

— Через пару месяцев, — продолжала она. — Когда все утрясется, мы с Алексеем Григорьевичем сможем вернуться в Петербург. И тогда…

Хладнокровие Павла окончательно рухнуло. Он резко вскочил и, наклонившись над Лизой, и жестко сжал своей ладонью ее горло.

— Пока вы принадлежите мне! — прохрипел Корнилов ей прямо в лицо, прижав с силой ее к стенке кареты. — И пока я не разрешу, вы никуда ни с кем не поедете!

Испугавшись не на шутку, Лиза попыталась оттолкнуть его. Ей не хватало воздуха.

— Отпустите! — прохрипела она, полузадушенным голосом. Павел убрал руку с ее горла.

В следующий миг он опрокинул Лизу на сидение и припечатал ее своим мощным телом. Его губы попытались поцеловать ее рот, но Лиза проворно отвернула лицо. Но уже через миг его жадные губы неумолимо впились в ее рот. Лиза, опешив от его дерзкого наглого поведения, попыталась сопротивляться. Завизжав, она начала бороться с ним, пытаясь отвернуть свое лицо от его насилующих губ. Она чувствовала, как его руки стали нагло шарить по всему ее телу. Молодая женщина со всей силы начала колотить Корнилова кулачками по груди и плечам. Бедра Лизы оказалась зажатыми между его сильных ног. Через пару мгновений, Павел одной рукой неумолимо сжал ее запястья, задрав ее руки над головой, а второй рукой он начал быстро задирать ее юбку. Поняв, что он задумал, она начала неистово вырываться и визжать, пытаясь освободиться от его насилующих неумолимых рук.

— Не смейте! — хрипела она, извиваясь под ним. — Не смейте, я вам сказала!

— Замолчите, — прошипел зло Павел, опаляя ее лицо. В следующий миг она почувствовала, как он задрал ее юбки до пояса. Его рука уже была на ее обнаженных бедрах. — Вы хотите, что бы все поняли, чем мы тут занимаемся?

Она дико рванула свои руки из его сильных ладоней и смогла освободить и их. Она начала хлестать его ладонями по щекам. Она едва не плакала от всего этого унижения, которое он собирался сотворить с нею, но она не собиралась становиться безропотной жертвой.

Пребывая в яростном состоянии, Павел игнорировал ее сопротивление. Он просто обезумел. Прошло уже много дней, как он прикасался к ней. С той ночи, когда она прогнала его из своей постели, его желание только нарастало и ежечасно мучило его. И, сейчас, получив в руки эту запретную сирену, он уже не контролировал себя.

Лиза с ужасом отметила, как он пытается расстегнуть низ своей одежды и у нее началась паника. Она сильнее забилась в его руках, пыталась изо всех сил бороться с ним, и вырваться из его наглых рук, но не могла даже отползти от него, ибо он был очень силен. Она из последних сил застонала: