Едва он вышел на улицу, как порыв холодного ветра чуть не втолкнул его обратно в здание. Прежде чем двинуться дальше, Джербер запахнулся в плащ и встретил стихию лицом к лицу. На исторический центр надвигалось нечто ирреальное, воздух был буквально пропитан влагой.

Капли как будто сочились с небес, хотя дождя не было.

Вокруг по-прежнему ни души. Слышались только удары Львиного колокола на башне Арнольфо, которая возвышалась над палаццо Веккьо. Джербер подумал, что следует пойти поспать, ведь первая встреча назначена на девять утра, а ему нужно отдохнуть перед очередным сеансом, особенно после такой ночи.

Он направлялся домой, когда отчетливо услышал у себя за спиной шаги. Ему стало не по себе. Он пошел быстрее. Но неизвестный не отставал.

Это Джербера насторожило.

В другое время он не усмотрел бы здесь никакой связи. Но память, словно в насмешку, услужливо изобразила дверь кабинета в мансарде, которая открылась и закрылась сама собой, а также красную лампочку, оповещавшую о приходе пациента, которая зажглась, хотя в приемной никого не было. А потом он обнаружил иголку в яблоке.

Пьетро Джерберу была знакома сила самовнушения, он хорошо понимал, что дать волю воображению означает потерять контроль над поступками. Чтобы пресечь буйный полет фантазии, он остановился и резко обернулся.

Джербер ожидал, что человек, идущий следом, обгонит его и пройдет мимо, а он скажет себе: «Вот дурак…» Но преследователя, казалось, смутила его внезапная решимость, и он замедлил шаг, что удивило психолога.

На несколько мгновений установилась полная тишина. Потом незнакомец, кем бы он ни был, пошел к Джерберу.

10

– Я не хотела вас напугать, – виновато проговорила владелица конюшни, которая нашла Нико в лесу; она даже сняла шляпу, чтобы представиться.

Джербер решил, что он, наверное, сильно побледнел, иначе зачем было извиняться.

– Простите, но я ничего не могу вам сказать: меня связывает врачебная тайна, – торопливо выпалил он и без обиняков развернулся, чтобы идти дальше.

– Этот мальчик не моргает.

Джербер не забыл об аномалии, но слова женщины освежили ему память. Он снова повернулся к ней.

– Я не собиралась вас ни о чем спрашивать, – продолжала та, радуясь, что наконец-то заполучила его внимание. – Просто я не могу держать такие вещи в себе, мне необходимо кому-нибудь рассказать, – добавила она чуть ли не умоляющим тоном.

О каких таких «вещах» она говорит?

– Не понимаю, разве вы не все рассказали карабинерам?

– Я ответила на все их вопросы, – напряглась лошадница.

Но, очевидно, было что-то еще.

– Если упустили что-то важное, вы должны тотчас же вернуться и дополнить свои показания.

– Я хотела пройти к судье, но та не пожелала меня принять…

Джербер вздохнул:

– Вам известно, что вас могут обвинить в препятствовании правосудию?

– Не думаю, что мои слова что-то изменят, хотя… Не знаю…

Что она имеет в виду?

– Случилось кое-что, хотя не знаю, случилось ли это на самом деле. Были какие-то странные… совпадения, – заявила она. – Вот почему я об этом не сказала. Но когда поняла, что вы можете обвинить ребенка, предположить, будто он причинил вред своей матери, я подумала: а вдруг это важно?

Она запиналась, выглядела смущенной. Джербер все-таки решил уделить ей несколько минут.

– Я знаю кафе, которое работает всю ночь: идемте со мной, там все как следует объясните.

Чуть позже они сидели за единственным столиком крохотного заведения, где продавался кофе: убогая клетушка в двух шагах от базилики Санта-Кроче, но там вот уже почти пятьдесят лет варят самый вкусный эспрессо во Флоренции.

Пар с пыхтением вырывался из медной кофеварки, их окутывал аромат горячих, прямо из печи, круассанов, которые принес официант, а Джербер старался понять, что имела в виду пожилая владелица конюшни.

– Что ж, расскажите мне все сначала и ничего не бойтесь, – проговорил он ободряюще.

– Дело в том, что я уже несколько недель просыпаюсь ночью в одно и то же время: в три сорок семь, – приступила женщина, поднося к губам чашечку горячего кофе: она обхватила ее ладонями, словно маленькое гнездо. – Не знаю, почему так получается, но каждый раз я смотрю на будильник и вижу эти цифры.

Психологу был известен такой феномен.

– Вы страдаете бессонницей?

– Да, – призналась она.

– Тогда это нормально: речь идет об иллюзии, которую создает мозг, это обрывок сна в БДГ-фазе, ее еще называют «фазой быстрого сна». Вы думаете, что просыпаетесь всегда в одно и то же время, а на самом деле вам только снится, что вы смотрите на будильник.

Но владелицу конюшни такое объяснение, похоже, не совсем убедило.

– Есть еще кое-что, – добавила она. – Раз уж мне приходится вставать в такую рань, я пользуюсь этим и каждое утро отвожу собак в лес, где когда-то охотилась с мужем, пока внуки не стали смотреть на меня как на живодерку, – пустилась женщина в разъяснения. – Но всегда приезжаю в одно и то же место, в Долину ада.

Джербер не понимал.

– Почему не в другое?

– Сама не знаю: каждый раз, садясь в машину, говорю себе, что поеду куда-нибудь еще, но всегда оказываюсь там.

Психолог не знал, что отвечать. Ситуация ему казалась абсурдной, но обижать женщину он не хотел, поэтому дал ей договорить.

– Два моих сеттера носятся полчаса как сумасшедшие, а потом я отвожу их обратно домой.

Джербер знал, что именно при таких обстоятельствах этим утром и был найден Николин.

– Ваши собаки нашли мальчика.

– Да, но это не все… – Поставив чашечку на стол, лошадница, охваченная непонятной тревогой, заламывала пальцы, на которых виднелись мозоли от кожаных поводьев. – Я всегда оставляю свою «ладу» на пятачке, откуда начинается тропа. И сегодня утром я была там, еще до восхода солнца, поэтому почти ничего не видела, но…

– Но что? – внезапно заинтересовался Джербер.

– У меня возникло впечатление, что я не одна.

– В каком смысле?

– Я как будто знала, что мальчик там, в лесу… за секунду до того, как залаяли собаки.

– Вы услышали шорох, заметили что-нибудь странное?

Женщина покачала головой, закусив губу. Она была напугана, смущена.

Джербер не хотел унижать ее, объясняя, что, возможно, это самовнушение: по его мнению, речь шла о фантазиях пожилой женщины, которую слишком сильно задело произошедшее. Но все-таки эти фантазии шли на пользу, заставляли задуматься: ведь и он сам испытал странное ощущение, когда пытался разговорить Николина.

Чье-то присутствие.

Да, складывалось впечатление, будто кто-то еще находится вместе с ними в игровой комнате. Но гипнотизер не смог бы толком объяснить это, даже