Шрифт:
Закладка:
— Какие мысли?
— Надо в больницу позвонить, в нашу!
— Звони!
Владимир Фёдорович начал набирать номер. Светлана тем временем начала оправдываться:
— Я не знала, что он ранен! Он вообще ничего не сказал! Я только спросила, где он шлялся!
Владимир Фёдорович дозвонился и через минуту доложил:
— Где он был ночью, не знаю, но он госпитализирован в наш госпиталь, в хирургию.
— Поехали!
— Ой, а можно я с вами?
— Нет, Светлана. У вас гости. А вот Дмитрий поедет с нами, мы поговорим по дороге.
— Товарищ полковник! Но те ребята сказали, что никому ничего я рассказывать не могу! А там, судя по всему, контора серьёзная!
— Понятно! Говорить не будешь. Хорошо, оставайся с женщинами!
Офицеры ушли. Светлана посмотрела на Татьяну и спросила:
— А ты что пришла?
— Я пришла прощения перед Толиком попросить и перед тобой тоже! Тут что-то произошло, чего мы с тобой не знаем. Только вот Димка ничего не рассказывает, говорит, что сам ничего не знает. А у самого синяк под глазом и губа опухшая. Говорит, что подрался, но не с Толиком. Но, я думаю, случилось что-то серьёзное, если такие начальники Толика ищут!
— Но Димка сказал, что вас Толик пригласил на сегодня!
— Ну да. В общем, когда ты уехала, Дима у меня прятался. Потом пришёл Толик и забрал Димку. Он пришёл домой только вчера!
— А мне ты сказать не могла?
— Я не знала, что это так важно. К тому же ты сама сказала, что мы больше не подруги! И слышать, и видеть меня ты не хочешь!
В разборки вмешался Дима, он спросил:
— Светлана, ты что, поссорилась с Толей?
— Он обещал поговорить со мной и свалил из дома, прикрывшись командировкой! Я позвонила в отдел кадров, там сказали, что он взял отпуск за свой счёт! Что я должна была подумать? Я решила, что он кувыркается где-то!
— А спросить его вчера ты не могла?
— Я спросила! А он ответил: «Что ты хочешь, чтобы я сделал?» Я ему сказала, чтобы завтра собирал вещи и шёл туда, где кувыркался всё это время! Но я-то думала, что он прощения попросит и останется! А то ишь, приволок и арбузы, и дыни, и виноград. Какие-то восточные сладости.
— Дура ты, Света! И, на всякий случай, скажу: он до сих пор не верит, что мы с тобой в квартире у меня остались один на один впервые!
— Но ведь так и было!
— Я знаю, что так и было, но ты, вместо того чтобы вчера нормально встретить мужа, сделала всё, что не нужно было делать!
— Что с ним случилось?
— Долго рассказывать. Но, думаю, что, кроме ран на спине, у него теперь добавилась и сердечная рана. А сердце у него болело с того самого дня, как он нас вдвоём увидел. И всё потому, что он любит тебя.
— Я вижу, что никто ничего мне говорить про его раны не хочет! Я собираюсь и еду в госпиталь!
В это время Пётр Семёнович и Владимир Фёдорович приехали в госпиталь и вошли в кабинет главного врача. Зинаида Александровна встретила их и предположила:
— Господа офицеры! Присаживайтесь! Что вас принесло? Заболели? А я всегда говорила, что и начальник УВД должен проходить профилактику!
— Зина! Ты так нас лечишь, что мы не болеем долго, и не надейся меня заполучить в госпиталь! Лучше скажи, тут в хирургии мой человек из уголовного розыска приболел. Сказали, к вам направлен.
— Это тот, которого ты плетью на совещании наказал?
— Я?!
— Ну, это он так шутил. Хотя скрывать не буду: положение у него серьёзное, раны загноились. Слава богу, заражения крови удалось избежать. Пойдём, провожу к нему, там сейчас и лечащий врач в отделении.
Они поднялись в хирургическое отделение. Дежурная медсестра, увидев такую серьёзную команду, открыла кабинет заведующего отделением, что-то сказала, и оттуда вышли лечащий врач с заведующим отделением. Завотделением спросил:
— Вас кто интересует? Женщина с пулевым ранением или мужчина с изувеченной спиной?
— Женщина? С пулевым ранением?
— Нуда. Я не эксперт по баллистике, но понятие об этом имею. Пуля, что я извлёк из неё, принадлежит к патрону Т65, который был принят на вооружение под наименованием 7,62x51 мм НАТО. То есть вылетела эта пуля из какого-то иностранного оружия. Но это уж пусть ваши специалисты об этом заключение дают.
— Владимир Фёдорович! Что ещё за раненая женщина?
— Я не знаю!
— Зинаида Александровна! А почему нас в известность не поставили?
— Так были люди из СВР, сказали — никого информировать не надо! Также сказал и мужчина с изувеченной спиной — Анатолий! Он сказал, что он из уголовного розыска УВД! Что там всё знают!
— Понятно! В какой он палате?
— Боюсь, он бесполезен.
— Что вы имеете в виду?
— Мы обработали ему раны, накололи антибиотиками и снотворным. Он сейчас просто спит!
— И долго будет болеть?
— Организм молодой, но с месяц на больничном пробудет. А вот шрамы останутся надолго!
— Когда я могу с ним поговорить?
— Когда он проснётся.
— А когда он проснётся?
— Вечером, не раньше. А лучше всего с ним говорить завтра, с утра.
Начальник УВД вошёл в плату, там, лёжа на животе, безмятежно спал Анатолий. О чём-то подумав, Пётр Семёнович сказал врачу:
— Слушай, держи его в отдельной палате. И ещё, думаю, сейчас его жена появится.
— Он просил жену к нему не допускать! Сказал, что вообще никого видеть не хочет.
— Ладно, пусть лечится и отдыхает. Я приеду вечером!
Когда Пётр Семёнович и Владимир Фёдорович покидали госпиталь, туда вошла Светлана с Татьяной и Дмитрием.
Вечером Анатолий открыл глаза, повернул голову, чтобы осмотреться, и обалдел: возле его кровати, на стуле, сидел начальник УВД Пётр Семёнович! Анатолий осторожно поинтересовался:
— Пётр Семёнович! Вы тоже приболели?
— Я? Да нет! Я здоров! К тебе приехал, узнать, как ты? И чтобы ты рассказал, как получилось, что ты здесь лежишь и что там, в палате, за женщина с пулевым ранением. Я так понимаю, она с твоей поездкой связана?
— Я знаю её по имени Настя, она из группы нашего прикрытия. Думаю, работает от СВР. При каких обстоятельствах она получила ранение, мне неизвестно. Мы её везли в кабине нашей фуры, у нас там есть место, где можно было лечь во весь рост.
— То есть ты сидя ехал?
— Пришлось маленько потерпеть! Да и лежать я не мог.
— Что было там?
— Как и предполагалось. Приехали,
