Парень смотрел в их сторону, пока не увидел вчерашнюю бежевую собаку. С ней была и вторая,  чуть меньше размером, но очень похожа на неё. Собака смотрела на парня будто с осуждением, словно звери поняли, что он сделал. Ниллу стало не по себе.

Наконец приехал автобус. Место, в которое он его привёз, было не знакомо парню. По началу, Ниллу казалось, что он идёт по верному пути.

– Вон та крыша!

Указал он пальцем сам себе. Вокруг не было людей. Только высокий деревянный забор по правую сторону да голые деревья и снежное поле.

В какой-то момент блондин стал слышать злобное рычание позади. Кто-то целенаправленно двигался в его сторону.

Нилл резко обернулся.

– Чёрт…

Звук громкого резкого собачьего лая отдавался в ушах, словно удар молотка по каменной стене. Нилл тяжело передвигался по сугробам, периодически поскальзываясь, но собаки уже догнали его и окружили. Из пасти псов капала слюна.

Звук учащённого пульса и биения сердца периодически застилал звонкое рычание и лай. В глазах то темнело на несколько секунд, то снова возвращалось всё на свои места, будто фонарик барахлил. В конце концов, ватные ноги подкосились, и голодные собаки набросились на потерявшую сознание добычу. Последнее, что он видел – мутное небо и падающие хлопья снега.

3

Когда Нилл очнулся, понял, что его почти полностью засыпало снегом. Он шевелил конечностями, но все больше утопал в снегу. Наконец он с большим трудом смог высунуть голову и вытянуть вперёд руку.

Испугавшись того, что он увидел, парень выскочил из сугроба и снова погряз в снегу, но спустя несколько минут, смог выбраться на более-менее ровную землю.

«Что за чёрт?»

Парень, скользя по мокрой холодной дорожке, подошёл к луже и заглянул в неё.

«Это точно сон. Это не может быть правдой» – думал парень.

Нилл стал осматривать себя. Его шерсть была чёрно-коричневого цвета. Не слишком длинная, но и не короткая. Вся мокрая и грязная. Он выглядел как обычная дворняжка.

Ветер начал усиливаться. Парень ступал по земле и периодически заваливался то на один бок, то на другой.

Блондин думал, что он вот-вот проснется. Просто нужно как можно активнее вести себя во сне, чтобы пробудиться.

Ветер дул прямо в глаза, вздымая в воздух снег. Нилл хотел развернуться в обратном направлении, но услышав вой собак, испугался. Он тяжело шёл по сугробам, и, наконец,  набрёл на заброшенный двор, с практически развалившимся забором. Возле старого дома под навесом лежала кучка дров. Нилл залез в дальний угол, куда не доставал снег. Там лежало сложенное втрое старое пальто. Он лёг на него и обессиленно закрыл глаза, уткнувшись холодным носом в шесть, и попытался вновь уснуть, чтобы проснуться в своём теле снова.

Шепот и какое-то мельтешение заставило ушки и носик дёргаться от изобилия звуков и запахов. Нилл резко открыл глаза.

«Я всё ещё пёс. Какой длинный сон» – подумал он и зевая, потянул лапы.

На дворе светило солнце, а  на дровах лежали тени нескольких собак.

– Кто это ещё там? – спросил женский голос.

Бежевые лапки стали приближаться и Нилл от испуга отполз и упёрся в стенку.

– А ты ещё кто такой? – спросила собака с женским голосом. Блестящие круглые тёмно-карие глаза вытаращились на парня. Её мордочка выражала недоумение и гнев.

– Он хоть и грязный, но упитанный. Не похоже, что он один из нас,– грубый басовитый голос принадлежал высокому чёрному псу похожему на волка.

Он тоже заглянул в импровизированную «халабуду».

– Видать сбежал из дома, – подхватил мысль пушистый длинношёрстый пёс серо-белого цвета, просунув голову между чёрной и бежевой собакой. Его глаза полностью были закрыты шерстью.

– Или его выгнали за то, что так много ест, – фыркнула маленькая пушистая дворняжка.

– Эй! Ты! – обратилась к Ниллу бежевая собака, – Как ты нашёл это место? Убегал от людей?

– Я… – парень был в шоке от того, что может понимать собачью речь, как человеческую, от этого он сам, словно потерял дар речи. – Я убегал… от собак, – едва смог произнести он.

– Собак? Должно быть Оарон и его шайка, – опустив задумчивый взгляд сказал длинношёрстый серо-белый пёс.

Нилл поднялся и все отошли, чтобы дать ему вылезти из укрытия.

Ноги его всё ещё не слушались. Было очень непривычно передвигаться на всех четырёх лапах.

– Он ещё и без сил! – снова фыркнула маленькая собачка и подошла к длинношёрстому псу.

– Ты бродячий как мы? – спросила бежевая собака.

Нил помедлил с ответом, но решил, что лучше будет ответить положительно и кивнул.

– Хильда, даже не думай об этом! – рявкнула маленькая собачка. От голоса, которой испугались длинношёрстый и такого же цвета, как бежевая собака, пёс. Они и похожи были очень.

– Мы не можем его бросить, – твёрдо сказала девушка. Нилл подумал о том можно ли называть так собаку, но всё ж так ему привычней, ведь они не просто собаки, а говорящие.

– Это не ты должна решать, – почти прорычал большой чёрный пёс, пройдя мимо Нилла, словно командир, рассматривающий,  как построился отряд. – Он будет только балластом для всех нас, и ты это прекрасно должна понимать в связи с происходящей ситуацией.

– Но мы же не можем его просто бросить? Он умрёт один! – Хильда преградила дорогу чёрному псу и посмотрела на него так, словно хотела побороться с ним за звание лидера, которым ни один из них пока не был по настоящему, но хотел им стать.

– Мы не можем принимать в стаю всякое отребье! У нас есть свои… – пёс взглянул на длинношёрстого пса и маленькую собачку, что пряталась за ним, – Кхм… недостатки. А ещё щенята! – услышав, что разговор идёт о них, четверо маленьких щенков, вылезли из других коробок и радовались, словно им сейчас дадут что-то вкусное.

– Да, Хиль, еды сейчас не хватает. Мы не можем искать еду ещё и для него, – поддержал «командира» длинношёрстый.

– Мы своих не бросаем! – громко гавкнула бежевая и гордо  подняла голову вверх.

– Я согласен с Хиль, – поддержал её бежевый брат (уж очень эти двое были похожи).

– И я согласен. Своих нельзя бросать, особенно в такие трудные моменты, – раздался голос издалека.

Большой мохнатый пёс тёмно-коричневого цвета вальяжно шёл, неся в зубах тушу птицы. Её перекусанная шея сочилась свежей кровью. Запах и вид крови всегда заставлял Нилла чувствовать себя плохо, но сейчас что-то изменилось. Находись бы он в ипостаси человека – непременно, упал бы в обморок, но сейчас желудок так урчал, сжимая сам себя, что даже