Шрифт:
Закладка:
Выдыхаю.
Демонстративно протягиваю руку. Изгибаю бровь и смотрю на Мику пристально.
Сама должна понять, что мне нужно. Не глупая.
- Ну, - подгоняю ее.
Вздрагивает, но тут же злится на себя за проявленную слабость. Хмурится, обходит меня по широкой траектории, при этом не упуская из поля зрения. Даже к шкафу идет спиной.
Слежу за ней - и опять возвращается мерзкое ощущение, будто я особо опасный преступник, а Мика – жертва. Что ж такое-то?
Девчонка лишь на миг отводит взгляд, хватает сумочку и одним движением выуживает оттуда мои часы. Едва сдерживаю облегченный выдох: не продала никому. Я все равно бы отыскал, конечно, весь город вверх дном бы перевернул, но зачем мне эти сложности?
Мика держит часы двумя пальцами, тянет руку – и отпускает, как только я подношу ладонь. Едва успеваю поймать.
- Осторожнее! – рявкаю на нее.
- Если они тебе так дороги, то оставляй дома, когда в следующий раз решишь переспать в первой встречной! – выпаливает с укором. - Если не украдут, так потеряешь. И придется оправдываться перед той, кто дарила «с любовью», - тянет ехидно.
Одной фразой бьет в цель. Так жестоко старую рану вскрывает, что мне становится не по себе. Неужели я рассказал ей что-то, пока в полусознательном состоянии был?
- Не придется, - цежу сквозь боль. – Не перед кем больше. К сожалению…
Ноль реакции. Не понимает, о ком я. Или делает вид.
- Деньги не здесь. Потом верну, - выдает Мика отрывисто. – Правда, не все, - кусает губу изнутри.
- Оставь себе, - небрежно бросаю, а сам застегиваю часы на запястье. – За услуги.
- Мои услуги не продаются, - фыркает обиженно и добавляет чуть тише. – Козел.
Смотрю на нее исподлобья: раскраснелась, губы надула, пыхтит, точно ёжик. Странная реакция. Неужели у нас действительно… было? И не спросишь же. Позорище – так облажаться. Надеюсь, мы хотя бы предохранялись…
- Так, вернемся к разговору, - строго говорю и убираю руки в карманы. – Какого хрена тебе нужно от моего деда?
- Нашего деда, братишка, - язвит эта бессмертная. – На-ше-го!
С таким трудом закрученный стоп-кран опять ломается к чертям. Внутри что-то взрывается каждый раз, когда Мика называет меня братом.
- Ах ты ж! – гавкаю гневно.
Делаю рывок по направлению к девчонке, хочу схватить ее за руку, но она быстро ориентируется. Запрыгивает на постель, становится ровно посередине. Балансирует на огромном, пружинистом матрасе, путаясь ножками в одеяле. Ни с какой стороны к ней не подступиться.
- Прежде чем ты нападешь, - угрожающе тычет в меня пальчиком, - я успею своим визгом поставить на уши весь дом!
- Да не собираюсь я нападать! – поднимаю руки, капитулируя. - Мне нужна от тебя правда! Все. И тогда я уйду.
Отхожу назад, почти к самой двери. Если Мика действительно заорет, то мне придется долго оправдываться перед дедом. А у нас и так в последнее время отношения напряженные. Не хочется заставлять его нервничать лишний раз. Вредно ему.
- Правда в том, - садится на кровати по-турецки, но следит за каждым моим перемещением, - что я не лгу! У меня есть доказательства. Архивные документы. Они у деда сейчас. И ты в любой момент можешь посмотреть…
- Ты понимаешь, что я все перепроверю? – сурово чеканю. - Каждую букву? Подключу лучших юристов…
- Валяй, - перебивает меня. – Но это не изменит того факта, что я – Доминика Левицкая, внучка Адама. И мы с тобой родные, Ян. Понимаешь? – прищуривается, и я замечаю тень растерянности и вины на ее лице. За то, что произошло той ночью?
Слова Мики как удар под дых. Не бывает таких совпадений! Тогда и влечения быть не должно, я же не извращенец. Хотя сегодня я уже ни в чем не уверен.
Сжимаю руки в кулаки. От злости и безысходности.
Успокаиваю себя тем, что завтра поговорю с дедом. И все обязательно станет на свои места.
Еще раз окидываю взглядом Мику. Понимаю, что зря. Сейчас ее дерзость улетучилась, уступив место невинности и беззащитности. Девчонка сидит, округлив чистые голубые глаза, и смотрит на меня, почти не моргая.
Разворачиваюсь резко – и покидаю комнату. Останавливаюсь на миг, когда слышу мелкие, торопливые шаги. Следом – грохот, будто Мика подпирает дверь изнутри.
Дергаю ручку. Действительно, закрыто.
Да что с этой девчонкой не так? Или со мной?
То самое гаденькое чувство вновь поднимает голову внутри меня. Мысленно отмахиваюсь. Не такой я уж и страшный!
На следующее утро
Ян
К завтраку Мика не спешит. Может, совесть проснулась у этой вертихвостки – и она сбежала ночью? Туда, откуда явилась…
Кошусь на деда. Он расслабленно сидит в своем любимом стуле-кресле, обитом натуральной вывернутой кожей цвета горького шоколада. В руках у Адама – планшет, что несколько диссонирует с его образом человека из прошлого века, который он сам намеренно создает. Обычно. Но сейчас... дед умело и сосредоточенно ищет что-то на просторах интернета, листает окна, размышляет о чем-то.
И напрочь игнорирует меня. Я пытался добиться его «аудиенции» ранним утром, но был выгнан со словами: «На голодный желудок вести серьезные разговоры вредно».
Адам будто специально изводит меня. Наказывает за то, что переехал…
Сам виноват.
Окидываю скучающим взглядом собравшихся. За время моего отсутствия родственников в доме Адама стало больше. Тети, дяди, кузены, кузины и…
А это вообще кто? Прищуриваюсь, изучая седого мужчину, что сидит на дальнем конце стола, напротив тети Александры.
- Бронислав. Муж твоей покойной троюродной тетушки Божены, - по-прежнему не смотря на меня, сообщает дед.
Некровный «родственник» кивает мне в знак приветствия и тут же возвращается к своей тарелке, границ которой почти не видно из-за горы разных канапе.
- Да к тебе тут паломничество, дед, - усмехаюсь я, не беспокоясь о том, что обо мне подумает «родня». – Того и гляди, святыню утащат.
По залу прокатываются тихие вздохи и неловкий кашель.
- Так бывает, когда святыня без присмотра, - бурчит Адам.
Наши взгляды пересекаются – и мы, как по команде, начинаем хохотать.
Однако я резко затихаю, когда в гостиной появляется Мика.
В горле пересыхает, пока оцениваю ее обновленную. В брендовой обертке она выглядит еще «вкуснее». Казалось бы, строгое платье, но оно подчеркивает каждый изгиб, облегает бедра почти откровенно, достигает коленей. А ниже - красивые ножки, которые кажутся бесконечными на высоких каблуках.
