Подхватив сумку, я последовала за ней.

Дыхание, просто помни о дыхании. И больше ничего. Это всего лишь реакция на нестандартную ситуацию. Только и всего.

Мы молча проделали весь путь от поездки в лифте до выхода из здания.

Черная машина Гуннара была уже здесь. А её хозяин стоял рядом, сложив руки на груди и глядя куда-то в сторону. Лишь несколько мгновений у меня было на то, чтобы полюбоваться его профилем. Немного резким, но четким, правильным. Тёмными глазами, в которых отражалось что-то большее, чем обычная ночная тьма.

И тут я поняла, что поражаюсь собственным мыслям. Мне хочется на него смотреть. Вот просто смотреть, словно это безумно важно. Изучать каждую черточку лица, сохранить в памяти каждую морщинку и линию.

Гуннар посмотрел на нас. Мне вдруг стало неловко, будто поймали на чем-то постыдном. Однако он совершенно невозмутимо подошёл ко мне и как ни в чем не бывало взял сумку.

— Есть ещё что-то, что нужно положить в багажник? Или это в салон? — уточнил у меня.

Я помотала головой. Ничего такого важного, что надо возить возле сердца. Тьфу, до чего неуместные и пафосные мысли, ужас какой-то. Ещё не хватало прямо сейчас раскрутить сюжет нового романа. А сюжет тем временем как раз это и делал — раскручивался. Я уже не помню, как это — быть нормальной. В смысле, человеком, который не пишет. Любая фраза, пейзаж, ситуация зарождают в твоем мозгу яркую вспышку-идею. И… она начинает тебя грызть. В прямом смысле слова, разве что следов от зубов не видно. Потому что это…

Я села на переднее сиденье, не дожидаясь, пока Гуннар захлопнет багажник. А то ещё ненароком дверь передо мной откроет, а я буду смущаться, как трепетная барышня.

В салоне было тепло и пахло корицей. Тихо играла какая-то этническая музыка. Чем-то похоже на Мари Бойне Персен, саамскую певицу, исполняющую традиционную северную музыку. Такие же чарующие напевы, удары в бубен и шелест ледяного ветра, пронизывающий каждую ноту.

Гуннар сел рядом. Хотел было завести машину, но пальцы замерли на ключе. Красивые, сильные и длинные пальцы. Меня даже не пугает, что ногти у него не слишком похожи на человеческие — слишком темные и острые. Ему… идет. И хочется смотреть очень долго, мысленно поражаясь и восхищаясь. Как только такое сотворила природа? Или же не природа, а какой-то эксперимент?

Я слишком мало знаю о мире Норге, и это огромное упущение.

— Юлианна, всё хорошо? — спросил Гуннар, глядя на меня.

В какой-то момент мне показалось, что полумрак в машине сгустился, а глаза сидящего напротив мужчины засверкали тёмным пламенем. А ещё то, как он произнёс моё имя. Кажется, что ему это нравится. Само звучание доставляет удовольствие.

Нет, это всё фантазия, ничего из этого быть не может.

— Хорошо, — ответила я и поняла, что во рту пересохло.

Нельзя оставаться в своём обычном состоянии, когда на тебя так смотрят.

Гуннар кивнул и завёл машину. Смотреть перестал, и я невольно выдохнула.

Машина тронулась с места. Я не знала, сколько нужно ехать. Время летело незаметно. И осознание, что путь закончен, пришло только тогда, когда автомобиль остановился.

— Мы на месте, — сказал Гуннар.

А я замерла, будто истукан, закаменев прямо в кресле. Внутри смешались внезапная робость, смущение и желание сказать: «Поворачивай, едем в больницу. Я… я не смогу так».

Рука Гуннара легла поверх моей. Воздух словно выбили из лёгких, я исчезла, растворилась в безбрежном море сомнений и страхов.

— Юлианна, — мягко и будто обволакивая густой горьковатой карамелью, прозвучал его голос. — Посмотри на меня.

***

Воздух, кажется, стал непроницаемым. Гуннар, затаив дыхание, наблюдал за ней, не зная, что сделать. Точнее, как бы не спугнуть.

— Юлианна, — повторил он, — посмотри на меня.

Она ещё несколько секунд колебалась, однако медленно подняла невероятные зелёные глаза. Гуннар почувствовал, что стало трудно дышать. От одного только взгляда по венам бежит огненная лава. Та самая, что когда-то бурлила в горе Эр-Салег, когда она была сумасшедшим действующим вулканом.

— Послушай, — сказал Гуннар, лишь краем сознания отмечая, что его голос стал более низким и хриплым, чем обычно. — У тебя есть возможность отказаться. Я не буду тебя ни к чему принуждать. Все в твоих руках. Понимаешь?

Юлианна немного рвано выдохнула, попыталась улыбнуться и кивнула.

«Не уверена, не знает, что делать, — мелькнула мысль. — И хочет, и боится. Но меня не надо бояться».

— Если ты сейчас скажешь, что ничего не хочешь, — я тебя отвезу назад.

И сам прекрасно осознал, что врет и не краснеет. Он никуда не отпустит Юлианну. Он слишком долго её ждал, чтобы так просто разрушить то, чего давно хотел, но не смел признаться в этом даже самому себе.

— Я… — немного неуверенно начала Юлианна и резко умолкла, будто чего-то испугалась.

Гуннар не стал больше ничего говорить. Молча, не отводя взгляда от безумно прекрасных зелёных глаз, протянул руку и провел пальцами по её щеке. Она замерла, словно позабыв, как дышать. Хотя, может, и правда позабыла. Не двигалась, смотрела только так… Голодно, немного безумно, невероятно.

А вот теперь воздух, кажется, раскалился.

Пальцы Гуннара скользнули по подбородку Юлианны, огладили скулу, скользнули в светлые волосы. Миг — мягкие, такие желанные губы покорно раскрылись, принимая уверенный и властный поцелуй. Поначалу Юлианна не отвечала, словно не понимая, что происходит. А потом судорожно вдохнула и будто сдалась, позволяя Гуннару делать всё, что тот считает нужным.

Он даже не сразу понял, что длинные красивые пальцы впились в его плечо в беспомощной попытке удержаться. Гуннар целовал её так, будто это мог быть первый и последний раз, однако был абсолютно уверен, что теперь ни на шаг не отпустит от себя, что бы там ни происходило. Ни в проекте «Пара», ни в головах сверге, ни в помыслах Девы-Сванен и великого Ворона-Круммисвара.

Пальцы Юлианны дрогнули, пришлось мягко перехватить её запястье. Посмотреть в затуманенные желанием глаза.

— Поднимаемся, — шепнул Гуннар в чуть припухшие от поцелуя губы, — в квартиру. Там тепло и уютно. Правда, нужно что-то сообразить на ужин. Ты как в этом?

Юлианна, которая было уже смутилась происходящего, неожиданно улыбнулась.

— Что-нибудь придумаем, — прошептала она, хотя было ясно, что хотела сказать в полную силу, однако голос не послушался.

— У тебя богатая фантазия? — невинно уточнил Гуннар, любуясь, как румянец