Темнота…

Глава 11

Тогда же: за три месяца и 15 дней до конца

Темнота…

Неожиданно темнота дернулась, голос Бернара исказился и исчез, запах перегара испарился, и яркий, слепяще белый свет резанул глаза.

Темная высокая фигура стояла прямо перед ней.

Зажмуриться, зажмуриться изо всех сил…

– Открой глаза. Давай-давай, открывай.

Она приоткрыла глаза, сощурившись.

Знакомое лицо, знакомая комната…

– Неплохая демоверсия, да? – лицо над ней начало обретать очертания.

Она затравленно оглянулась, дернула парализованной рукой – та неожиданно поддалась. Послушная. Живая.

Она ошарашенно пялилась на свою молодую мягкую ладонь.

– Совсем как настоящая жизнь, если не приглядываться. Наша разработка, – пояснил Сизиф.

Лиза подняла глаза – он как раз заканчивал отсоединять от нее провода шлема.

Сизиф выглядел в точности как в их последнюю встречу. Тот же пиджак, та же ухмылка, только в руке дымящаяся кружка с какой-то мутной бурдой без запаха.

Мгновение – и ошарашенное, потерянное выражение лица Лизы сменилось яростью. Нос сморщился, обнажив верхние зубы, глаза сузились.

Она ринулась вперед, чтобы наброситься на него. Сизиф даже не отшатнулся. Он стоял на месте, в упор глядя на нее и улыбаясь.

Уже перед самым его носом Лиза резко затормозила, едва не потеряв равновесие. Ее глаза забегали. Взгляд метнулся на белый пол – на то место, куда она упала, пролетев сквозь Сизифа и где потом корчилась в судорогах.

– Смотри-ка, чему-то ты все-таки учишься, – сказал Сизиф, сделав большой глоток из кружки.

– Чтоб тебя, – тихо проговорила Лиза, приблизив свое лицо к лицу Сизифа. – Ты держал меня там пятнадцать лет, ублюдок!

Сизиф сделал глоток, чуть было не задев чашкой нос Лизы, но та и не подумала отступить назад. Не собирался отступать и он.

– Размечталась, – ответил он. – Все длилось минут пять. Я как раз успел сходить за кофе.

Лиза нахмурилась, огляделась вокруг, осмотрела свою мятую серую робу.

– Что? – жалко переспросила она.

Сжала руками виски и попятилась назад. Все это не умещалось в голове.

– Я хочу домой…

Голос ее зазвучал совсем по-детски.

Сизиф выдохнул.

– Знать бы еще, где этот дом.

Он тоже сделал шаг назад и опустился в удобное, но старомодное кресло, появившееся из ниоткуда.

– А теперь слушай. Слушай внимательно, ибо я не люблю повторять. Твоя земная жизнь в облике Лизы Чайковской закончилась. Твое тело уже гниет в могиле. Возвращаться тебе некуда. Лучшее, что тебе светит, – это десятки таких жизней, как эта довольно гуманная демоверсия. Стандартный путь души с таким неприглядным кармическим счетом.

– Да что ты, говнюк, понимаешь? У меня была ужасная жизнь!

– Твоя жизнь была идеально подобрана, чтобы дать тебе возможность искупить кармические задолженности, научиться новому. Но ты убила человека.

Лиза открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но Сизиф жестом остановил ее.

– Я бы на твоем месте заткнулся и послушал. То, что предлагаю тебе я, – это не только служба, это еще и знание. По крайней мере, то, какое открыто на нашем уровне. Немного, но все же лучше, чем там внизу, в этой мясорубке.

– Я не понимаю… Ты говорил про каких-то там демонов. Как можно этим искупить свою чертову карму?

– Ну вот, пошел разговор. Ты, оказывается, деловой человек.

Лиза нахмурилась. Конечно же, она хотела обложить Сизифа крепким матом. Или плюнуть в его наглую, самоуверенную рожу. Но события сегодняшнего дня подсказывали, что это не лучшая идея. По крайней мере, прямо сейчас. Лиза была сбита с толку.

Ладно, пусть рассказывает.

Сизиф едва заметно улыбнулся уголками губ.

– Все, что тебе надо сейчас знать, – это то, что мир произошел от одного начала и в нем нет ничего, кроме этого начала. Ангелы, бесы – все эманации, формы одного. Следишь за мыслью или тут закончим?

– Слежу, – заикаясь, ответила Лиза. – Наверное…

– Мир, к которому ты привыкла, – своего рода гимнастический зал, созданный лишь для того, чтобы души смогли стать лучшими версиями себя или, как тут у нас выражаются, вернуться домой. Если бы в мире не было боли и того, что люди называют злом, человеку не приходилось бы делать выбор. А без выбора нет ни роста, ни эволюции, ни перемен, ни, собственно, человека. Ну а мы, – Сизиф неловко поклонился, – мы те, кто эту боль создает, кто вынуждает делать выбор. Мы – экзаменаторы. И мы же падальщики.

Он договорил и, не дожидаясь ее реакции, сразу же встал. Кресло исчезло, будто бы его и не было. Сизиф направился к двери, которая снова четко обрисовалась в стене.

Вот он, выход…

На этот раз дверь никуда не денется. Она будет прямо здесь, перед Лизой: выходи – не хочу.

Но куда ей теперь идти?

Она останется здесь.

И он это знает.

Злость все сильнее закипала в ее жилах.

Кто их просил?

Кто?

– Я смогу вернуться на Землю, – Лиза ненавидела себя за то, как жалостливо зазвучал ее голос, – если сделаю эту вашу чертову работу?

Сизиф, уже стоявший в дверях, обернулся на мгновение:

– Сможешь, – усмехнулся он. – Если окажешься полной дурой.

Глава 12

Прямо сейчас

– И она согласилась? – спрашивает Начальник в Белом.

Сизиф усмехается, задумчиво глядя поверх голов Начальников.

– Да. Но эта ее страсть к жизни… Она никогда не угасала, – он трет пальцем стекло часов на запястье. – Я думал, это пройдет, когда она разберется, что к чему, но нет.

Один из Начальников в черном открывает рот, чтобы что-то сказать, но Начальник в белом останавливает его жестом и задает свой вопрос:

– А вы разобрались, что к чему?

Палец на мгновение перестает тереть мелкую трещинку на стекле часов. Сизиф поднимает голову и недовольно смотрит на человека в белых одеждах.

Молчание затягивается.

Начальник в черном – тот, которому не дали высказаться, нервничает, ерзает. Нельзя не заметить, как сильно его тяготит присутствие Старшего Белого коллеги.

Наконец он не выдерживает, и на этот раз человек в белом его не останавливает:

– Во время обучения с ней были проблемы?

Сизиф улыбается своим воспоминаниям:

– А сами-то как думаете?

Никогда раньше он не позволял себе таких вольностей с начальством.

То ли цифра «100 %» на циферблате часов, то ли что-то еще, трудно уловимое, заставляет его отвечать подобным образом.

Начальник в черном пытается прожечь Сизифа взглядом.

Без особого успеха.

Впрочем, Сизиф здесь не для того, чтобы мериться силами. В эти игры он уже наигрался с лихвой.

И он отвечает, продолжая улыбаться:

– Она всегда была слишком любопытна.

За три месяца и 11 дней до конца