Шрифт:
Закладка:
Ближний гворл метнул нож; Вольф поднял перед собой «рог изобилия». Лезвие с глухим стуком вонзилось в тонкую, но прочную оболочку, и сила удара едва не вырвала цветок из его рук. Гворл потянулся за вторым ножом. Времени, чтобы вытащить из цветка застрявшее оружие, не оставалось. Вольф продолжал бежать. И когда гворл поднял нож, чтобы вонзить широкое лезвие в грудь врага, Роберт высоко поднял огромный колокол «рога изобилия» и нахлобучил его на голову твари.
Чудовище приглушенно завопило под оболочкой. «Рог изобилия» опрокинулся вместе с гворлом, и их начало сносить вниз по течению. Вольф поднял камень, вбежал в поток и схватил гворла за одну из брыкавшихся в воде ног. Он торопливо взглянул на второго противника и увидел, что тот заносит нож для броска. Вольф схватил рукоятку клинка, застрявшего в оболочке цветка, вырвал его и, пригнувшись, спрятался за колоколом. При этом ему пришлось выпустить волосатую ногу гворла, но он уклонился от ножа, и тот, скользнув по краю оболочки, зарылся по рукоятку в прибрежном иле.
В тот же миг из-под «рога изобилия», отплевываясь и рыча, выбрался первый гворл. Вольф ударил его ножом в бок, но лезвие скользнуло по одному из хрящевых наростов. Тварь завизжала и повернулась к нему. Вольф подпрыгнул и нанес удар в брюхо чудовища. Нож вошел по рукоятку. Гворл схватился за нее, Роберт отступил на шаг, но тварь рухнула в воду. «Рог изобилия» унесло по течению, и защищаться было нечем. Нож тоже исчез; в руке остался только камень. Второй гворл приближался к нему, выставив оружие перед собой. Он, видимо, боялся промахнуться и хотел разделаться с Вольфом в ближнем бою.
Преодолевая страх, Роберт выжидал, хотя от твари его отделяло не больше десяти шагов. Он немного присел, и вода, доходя ему до груди, скрывала камень, который Вольф переложил из левой руки в правую. Теперь он мог разглядеть гворла как следует: маленький низкий лоб, двойной выступ надбровной кости, густые лохматые брови, близко посаженные лимонно-желтые глаза, плоский нос с одной ноздрей, тонкие и черные звериные губы, выпирающая челюсть без подбородка, которая загибалась вниз, придавая пасти лягушачий вид, и острые, с широкими промежутками зубы плотоядного животного. Голову, лицо и тело покрывал длинный, густой темный мех. Широкая шея плавно переходила в сутулые плечи. Мокрая шкура воняла, как гнилой заплесневевший плод.
Отвратительная внешность твари испугала его, но он не поддался панике. Если бы Вольф дрогнул и побежал, он бы тут же свалился с ножом в спине.
Когда же гворл, шипя и скрежеща на своем отвратительном языке, оказался на расстоянии шести футов, Вольф выпрямился. Он поднял камень, но гворл, разгадав его намерения, вскинул нож для броска. Камень попал точно в цель, с глухим стуком угодив в нарост на лбу. Чудовище качнулось назад, выронило нож и повалилось спиной в воду. Вольф подошел к нему, на ощупь отыскал в речном иле камень и, выпрямившись, едва не ткнулся в морду гворла. Тварь была оглушена, ее глаза слегка косили, но она и не думала отступать. Гворл сжимал в руке еще один нож.
Вольф поднял камень и опустил его на макушку чудовища. Раздался громкий треск. Гворл снова упал, скрылся под водой и всплыл лицом вниз в нескольких ярдах ниже по течению.
И тут наступила реакция. Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот разорвется; Роберта трясло и подташнивало. Но он вспомнил о ноже, застрявшем в илистом берегу, и в конце концов отыскал его.
Девушка по-прежнему стояла за деревом. Она выглядела такой перепуганной, что не могла говорить. Вольф поднял рог, взял девушку за руку и грубо встряхнул.
— Очнись! Лучше подумай о том, как тебе повезло! Если бы они остались живыми, погибла бы ты!
Она пронзительно закричала и начала плакать. Вольф подождал, пока она успокоится, и тихо сказал:
— Я даже не знаю твоего имени.
Ее огромные глаза покраснели, лицо осунулось и как будто постарело. Но даже сейчас, подумал он, с ней не могла бы сравниться ни одна из женщин Земли. Ее красота заставила его забыть об ужасе схватки.
— Я Хрисеида, — сказала она. — Словно гордясь этим, но в то же время робея от своей гордости, она добавила: — Я здесь единственная женщина, которой разрешено носить это имя. Властитель запретил другим называться подобно мне.
— Опять Властитель, — возмутился Вольф. — Везде и всюду ваш Властитель. Кто он такой, черт бы его побрал?
— Ты действительно не знаешь? — недоверчиво спросила она.
— Да, не знаю.
Он помолчал, а затем произнес ее имя, будто пробуя на вкус:
— Так ты Хрисеида? Это имя до сих пор не забыто на Земле, хотя, боюсь, в моем университете нашлось бы немало невежд, которые никогда о нем не слышали. Они знают, что Гомер сочинил «Илиаду», — вот примерно и все. А Хрисеиду, дочь Хриса, жреца Аполлона, при осаде Трои пленили греки, и она досталась Агамемнону. Но чтобы отвратить погибельный мор, насланный Аполлоном, Агамемнона заставили вернуть ее отцу.
Хрисеида молчала, и вскоре Вольф начал терять терпение. Он чувствовал, что им пора уходить, но еще не выбрал направление и не знал, насколько долгим будет их путь.
Хрисеида нахмурила брови.
— Это было так давно, — внезапно произнесла она. — Я уже почти ничего не помню. Все стало каким-то зыбким и смутным.
— О чем ты говоришь?
— О себе. О своем отце и Агамемноне. О войне.
— Да? И что ты о них можешь сказать?
Вольф решил отправиться к подножию горы. Только там он мог получить представление о сложности подъема.
— Я Хрисеида, — сказала девушка. — Та самая, о которой ты говорил. Но твои слова звучат так, словно ты только что с Земли. Скажи мне, это правда?
Он вздохнул. Местные жители не лгали; они слепо верили в правдивость своих рассказов. Но, вдоволь наслушавшись их небылиц, он понял, что они не только плохо знают историю мира, но и часто воссоздают прошлое на собственный лад — и делают это, конечно, со всей искренностью.
— Мне бы не хотелось разрушать твой маленький мир грез, — сказал он, — но та Хрисеида — если она вообще когда-нибудь существовала — умерла, по крайней мере, три тысячи лет назад. Более того, она выглядела, как обычная женщина, и у нее не было
