— Поехали, — и смотрит своими распахнутыми глазами прямо в душу.

Можете считать меня параноиком и мнительным, но уверен, увидел в глазах просьбу спасти. Только не понял отчего именно. Не знаю во что ты вляпалась, но у нас только ночь, зря рассчитываешь на нечто большее.

— У нас будет только одна ночь. Ты понимаешь? — даю ей последний шанс отступить, передумать, уйти целой и невредимой.

— Да. Я хочу этого, — отвечает с уверенностью, кивнув ей, беру за ладонь, которая тонет в моей, и веду к машине.

У входа крутится несколько шестерок. Заметив меня, заметно погрустнели. Хотели сами развлечься с ангелочком? Бывает. Только поздно, она со мной, и даже если мы разойдемся, ее больше не тронут, побоятся. Кто однажды побывал под авторитетом, уже неприкосновенен, пока авторитет не даст добро попользоваться. А я не дам.

Если малышка и испугалась машины и дороги, то виду не подала. Все время смотрела в окно и думала о чем-то своем. Интересно, о чем? Не скажет ведь. Надеюсь, сделал правильный выбор, и она поможет мне забыться. Чуть отодвигаю край платья и глажу коленку.

Незнакомка от неожиданности вздрагивает и оборачивается, глядя на место соприкосновения. Никто не дотрагивался, или испугалась, что возьму в машине? В любом случае ты знала на что идешь, садясь к взрослому мужику, у которого все намерения на лице были написаны. Поэтому просто прими как данность.

Но девчонка удивила. Взяла мою руку и вложила между своих ладоней, пристроив наш «бутерброд» на коленях. Усмехнулся, но спорить не стал. Пусть так. Кожа к коже приятнее. Плохо только одно, слишком личный жест, который играет сегодня против меня. Ладно, один день можно, тем более, мне так действительно легче.

Управление авто никто не отменял, поэтому иногда приходилось разрывать замок, и каждый раз она непроизвольно тянется за моей рукой, желая удержать. Что-то с ней не так. Плевать. Пусть с тараканами разбираются другие. Меня интересует лишь тело, без зажимов, без запретов. Сладкое и порочное, как ее танец, который до сих пор стоит перед глазами. Не пошлый, не провокационный, но не менее разжигающий.

— Ты понимаешь, что назад пути не будет? — смотрю прямо в глаза, когда мы припарковались у моей городской квартиры в закрытом жилом комплексе. — У тебя есть последний шанс передумать.

Шестеренки в голове активно работают, но явно не на пользу своей хозяйке, потому что буквально через минуту она соглашается. Ну, что же, я давал шанс, пусть потом не просится уйти, все равно возьму свое. Не маленькая, понимает зачем поехала, для чего идем в квартиру.

Специально не прижимаю к себе, она не старается схватиться. Два одиночества, что идут рядом. Консьерж не говорит ни слова, а просторный лифт движется вверх. Смотрю на нее, укутанную в тонкий плащ, который больше похож на ветровку, чем на нормальную куртку, которая так и просится на плечи в такую погоду. Почему-то обращаю внимание на отсутствие шапки, за которое хочется всыпать моднице. Не понимаю собственных желаний.

Не должен обращать внимание на детали, однако не могу этого не делать. Замечаю отсутствие косметики, кудряшки почти распрямились, а волосы шелковистые, словно их не касался лак. Нет огромного маникюра, который так приелся. Свои красивые ноготки.

— Как тебя зовут? — интересуюсь, пока лифт движется вверх, а незнакомка рассматривает стеклянные стены.

— Снежана. А тебя?

— Нил. Вот и познакомились, — на последних словах створки расходятся с характерным писком. — Прошу.

Открываю дверь, и пропускаю ее вглубь квартиры. Да, все скромно, не обжито, но я и прихожу сюда очень редко. Клининговая служба бывает тут чаще меня. Забавно. Снежана разувается и не знает куда деть куртку. Скидываю свои туфли рядом с ее, и отодвигаю стеклянную дверь встроенного шкафа. Она правильно понимает мой посыл и берет тремпель, вешая свою одежду. Моя косуха пристраивается рядом, и дверь закрывается.

Малышка мнется и не знает, что делать дальше. Обхватывает себя руками, но я не согласен. Мы приняли правила игры, теперь не отступаем. Подхожу к ней, и ловлю лицо руками. Медленно сокращаю расстояние между нами и накрываю манящие губы.

Сначала тишина, все исходит от меня, а потом она словно отпускает себя, сдается в плен рук и губ. Подталкиваю красавицу к стене, и жадно шарюсь по телу. Соблазнительная, мягкая. С легкостью подхватываю Снежку под попу, продолжая целовать. Она отвечает смазанно, словно не умеет.

— Тебе есть восемнадцать? — одергиваю себя, пока еще не завелся.

Только несовершеннолетней мне не хватало для полного счастья. Если ей нет возраста дозволения, лично отвезу домой и с потрохами сдам родителям. Взяли моду малолетки на мужиков вешаться. А этой, если присмотреться, с трудом дашь больше минимальной нормы.

— Мне двадцать, вход строго по паспорту? У меня с собой, — говорит тихо, но уверенно, и я верю. Впервые верю незнакомому человеку на слово.

Нет, я не спрашиваю документы у каждой девки, что ложится в мою постель. Просто другие были старше, знал всех лично. Она другая, из параллельной реальности. Чистая, светлая, непорочная. Та, за которую можно и нужно бороться, а мне необходимо отпустить. Потом, когда утолю личный голод. Пускай ищет себе красавчика с потока, у которого перспективы, карьера. Я потерян. Давно и бесповоротно.

— Нет, просто трясешься, как заяц. Как перед мужиками задницей крутить и толкать на грех, так не боялась, а со мной.

Девичьи руки покоятся на моей шее, я же глажу костяшками нежную щеку, желая, чтобы она вновь посмотрела в глаза. Снежка улавливает посыл. Глаза в глаза. В её мольба, в моих — уверенность.

— Я не обижу. Просто доверься.

Вместо ответа сама тянется за поцелуем. Робкие касания очень сильно заводят. Богиня искушений, вот кто в моих руках. Юркие пальчики зарываются в чуть отросшие волосы, заставляя стонать в манящий ротик. Сладкая, очень сладкая девочка в своей робости. Но хочу жарче, острее. Чтобы до искр в глазах, до сорванного голоса.

Спускаюсь на шею, и уже слышу ее стон. Нравится, зажигается. Ничего, я терпеливый, хочет нежно и романтично, начнем так, а потом поиграем по-моему. В конце концов, ей надо довериться, чтобы раскрыться. А потенциал неплохой. Пробираюсь под платье, глажу ножки и, чтоб вас, она реально в чулках. Злобный рык срывается с губ раньше, чем я успеваю его сдержать.