Следуя моим указаниям Мозес подключился к коллективному сну Храма Душ. Дальше начались трудности. Найти душу Фиджиральдиньи Эльмаро не составило большого труда. Она тут почти пятьсот лет провела, понятия не имея что все эти годы происходило снаружи. А вот диалог с душой, стал тем ещё испытанием.

Мы с Фемидой вроде как пообщались мыслеобразами. Когда я говорю “меч”, я думаю и представляю его себе одним образом. А душа Фемиды, пропускает этот “мыслеобраз” через призму своего опыта и видит совершенно другой меч. “Сердцеед”, ”Железный клык”, ”Демонов клинок”.

Поэтому, когда я сказал ей, что “хочешь выйти из сна — выполни индивидуальный квест”, это могло быть понятно как угодно. Из-за разницы в опыте, мы с ней хоть и находимся в одном коллективном сне, но видим его по разному. Я видел войну с пришельцами из космоса и Фи, в роли обычного сержанта запаса. Интересно, а как она меня видела?! Надо будет потом спросить.

Пока Фи работала над своим индивидуальным квестом, я подготавливал ей плацдарм для переноса в мир Тальзеура. Среди двадцати семи моих одержимых, нашлось три с телами женщин.

Одна из них, хорошенькая блондинка, лет двадцати пяти с аппетитными формами. На Земле… точнее на Старой Земле, её бы назвали девушкой с яркой славянской внешности. Веснушки на лице, счастливая хитринка в глазах и такие милые ушки, что даже Говард распутник на эту даму глаз положил. И плевать, что она одержимая и в прошлом зомби! Вселившийся в неё демон восстановил тело доведя его до идеального состояния. Так мало того — он его ещё и попутно прокачал его до 27-го уровня.

Стоило отозвать беса, как тело девушки покачнулось. Схватив его за плечи, я аккуратно положил тело на землю и начал готовить астральное тело ко вселению новой души. Пришлось немного поработать над их совместимостью. Всё таки, перед этим этот телесный сосуд был занят отнюдь не человеком.

Тем временем Фемида во сне выполнила свой индивидуальный квест. Затем Мозес поместил её сосуд души в свой собственный и полетел на сигнал моей души в мире Земель Надежды. Много-много лет назад, моя маман, Персея ДеБран, использовала на мне нечто подобное.

Перенос и внедрение души Фемиды прошли без неожиданностей. Вот веки девушки дернулись раз-другой. Забилось остановившееся сердце. Секундой позже легкие начали гонять через себя воздух Земель Надежды.

— Охтыжьдемонтебяраздери! — резко открыв глаза, девушка резко вскочила, приняв сидячее положение. — Саджи-кун, старый ты извращенец!

Фемида с размаху зарядила мне звонкую пощечину. Неожиданный удар от девушки 27-го уровня не прошел бесследно. Щека горела огнем.

— Эм… чего?

— Саджи-кун! — глаза Фемиды горят огнём. — Скажи ещё, что не помнишь, как срывал с меня трусики и потащил к себе в постель. Я тебе тогда точно голову оторву!

Глава 4. Скажи мне, кто твой друг

Говард с Курцем отдыхали под навесом уличной забегаловки. После изматывающих торгов в лавках деревни новичков “Неверленд” скаут едва соображал где находится.

— Жуть,.. — Говард сглотнул. — Чуть не уговорили почку продать.

— У него системный навык “торговли”, — Курц похлопал скаута по плечу. — Ты молодец, сын! Бился за скидку до последнего.

— Пап, нам всего десять процентов скинули.

— Целых! — Курц поднял палец. — Целых десять процентов!

Сумки ранкеров стоили столько, что даже Говарду, заработавшему неприлично много с рейда, эта покупка едва-едва оказалась по карману. Саджи не брал трофеями ни мечи, ни доспехи, довольствуясь только рунами с монстров. Теперь Говард понимал, что его другу чужды все материальные ценности. Руны, знания, обещания — вот, пожалуй, и всё, что его интересует.

По этой причине Говард решил взвалить на себя то, чем Саджи точно заниматься не станет — сбором, переносом и торговлей трофеями. Отец вызвался с этим помочь. Его наблюдательности позавидует любой торгаш на рынке Ганны.

Обернувшись на знакомые голоса, Говард увидел, как за Саджи идёт смутно знакомая девица. Одержимая?! Фигура та же, лицо знакомое, но стоило приглядеться к рисунку движений девушки, как инстинкты скаута завопили об опасности.

Человек, Фемида, 27-й уровень

Воин! Матёрый, мать её, Валькирию, воин! Говард едва успел вскочить из-за стола, как Курц уже сгрёб его в охапку и оттащил в сторону.

— Саджи, а Саджи? — щебетала Фемида, идя за нервно дергающимся парнем. — Дай мне меч подержать?!

— Фи, отстань!

— Да ладно тебе, — надула губки девушка. — Я же просто подержу и сразу верну. Ну пожа-а-алуста!

От её слов у Говарда волосы встали дыбом. Он хотел было закричать: “Не вздумай давать ей оружие!” — но Курц неуловимым движением зажал ему рот и прошептал: “Спокойно. Вглядись!”

Секунды внимательного наблюдения Говарду хватило на то, чтобы заметить неочевидное. Только те, кого жизнь бьет не переставая, обращают внимание на столь тонкие моменты.

У ранкеров, зарабатывающих на жизнь покорением Лабиринта Миров, есть особенности поведения. Так, кулачный боец, даже общаясь с дряхлым официантом в уличной забегаловке, сохраняет дистанцию удара. Маг держит все потенциальные угрозы в зоне прямой видимости. Скауты по привычке прячутся, ходят в тенях зданий. Даже живя в Ганне, мирном городе-государстве, Говард не носил яркой одежды, не пользовался одеколоном и говорил всегда тихо.

У Саджи с его подругой наблюдалось нечто похожее. Мечники! Они оба мечники! Девушка, сама того не замечая, постоянно вторгалась в зону контроля Саджи. Он инстинктивно на неё реагировал, чуя угрозу своей жизни, и оттого нервничал, шагая всё быстрее и быстрее.

— Достала! Держи свою железяку, — Саджи небрежно швырнул Спутника Людоеда в руки девушки. — Я тебя с того света вытащил не ради….

— Са-а-аджи! — едва клинок оказался в руках Фемиды, её как будто подменили.

На всю улицу повеяло мощнейшей жаждой крови. За спиной Говарда пухлый владелец лавки нервно сглотнул и, дернув за верёвку, закрыл прилавок щитком. Сверху упала табличка “Закрыто, вернусь через пятнадцать минут”.

— Да как ты посмел так нагло затащить меня в постель?! — заорала Фемида. — Зверь! Животное! Отпрыск питекантропа!

— Женщина, какого демона?! — Саджи уклонился от первых ударов. — Тебе же всё это приснилось!

— А кто меня женщиной сделал, а?

— Пфф! Просто признайся, — Саджи довольно оскалился, отбив меч голой рукой. — Ты ворчишь из-за того, что пятьсот