Шрифт:
Закладка:
Я смотрел на тонкий серп луны, на миллионы усеявших небо звёзд, на огни города и вдруг ощутил, что эта земля живая и весёлая, что она полна людей со всеми их заботами, радостями, страстями и удовольствиями. Похоже, я душой принял Лукоморье.
Дома дети крепко спали, а Лара сидела за рабочим столом и скользила пальцами по клавиатуре. На обоих мониторах я углядел какие-то графики и таблицы.
– Ужин на кухне, – не поворачиваясь, проговорила она и продолжила работу. На цыпочках я проскользнул на кухню. Голодный желудок разбудил зверский аппетит. Я алчно проглотил ужин, осушил стакан сока, потом прокрался в спальню. Завтра предстоял долгий день.
С утра пораньше я укатил в Центр, поскольку перед сном мне в голову пришла идея, которую захотелось продумать и просчитать. К тому же я собирался восстановить схемы и расчёты всех моих московских разработок, павших в борьбе с оборотнями в погонах. Профессора в Центре я не застал, зато в коридоре встретил Шинорина Алексея Владимировича главного местного педагога. Он проходил мимо двери моего офиса и обрадовался встрече.
– Можно к вам зайти, Павел Сергеевич? – Промурлыкал Шинорин, заглядывая в глаза.
– Отчего ж нельзя, можно, конечно.
Он сразу по-хозяйски устроился у рабочего стола, быстро окинув взглядом разложенные бумаги.
– Я собственно вот по какому поводу хотел с вами поговорить. В наших колледжах вводится курс прикладной физики и электроники. Не могли бы вы прочитать курс лекций по вашей теме?
– По какой моей теме? – я слушал его вполуха.
– По той, которой вы занимаетесь, – выкрутился Шинорин, неторопливо протирая очки.
– Хм-м. Видите ли, Алексей Владимирович, я пока пребываю в стадии адаптации и вряд ли готов к преподавательской работе. Текучка, понимаете ли. Предлагаю вернуться к этому разговору позже.
– Конечно, конечно. Это не к спеху. Всего доброго, Павел Сергеевич.
Он вышел из офиса, а мне вдруг почему-то нестерпимо захотелось вымыть руки и почистить зубы. Что я и сделал.
Около часа я восстанавливал принципиальные схемы трёх генераторов с некоторыми усовершенствованиями. Ещё час я набрасывал разные эскизы, пачкал и комкал бумагу, пока не поймал творческий кураж. Рука принялась уверенно чертить схемы, рядом с которыми побежали строчки цифр и формул. Листы ложились один на другой. Наконец, поставлена точка. Уф-ф. Всё-таки творчество даёт удивительное ощущение удовлетворения. Я потянулся в кресле, потом отправился в комнату отдыха. Пока грелся чайник, я забрался в тёплый душ. Хорошо. Потом холодный! Ух! Ещё лучше! Жрать охота. Не удивительно, часы показывали уже четыре. Я с наслаждение проглотил кофе и бутерброды, завалился на диван и взял пульт телевизора. В новостях говорили о войне в Сирии, о ситуации на Украине, о санкциях, беженцах и прочих гадостях. По другим каналам сплошным потоком шли мыльные сериалы, всевозможные шоу, постановочные политические диспуты и тошнотворные блоки рекламы. Спасая остатки здравого смысла, я вырубил зомбоящик и машинально потряс головой пытаясь вытряхнуть залетевшую туда бредятину. Отыскав по радио хорошую музыку, я задумался.
В общем и целом, ситуация постепенно стала проясняться, а жизнь налаживаться. Но в то же время начала накапливаться и немалая куча вопросов. Зачем я здесь? Каковы истинные планы профессора Артемьева? Зачем на самом деле сюда привезли отряд «Д»? И, в конце концов, кто и почему угрожает мне и моим близким?
Незаметно я задремал и проснулся от близкого позвякивания и тихого бормотания. Вскочив, я на автомате принял боевую стойку и… облегчённо выдохнул. Возле кухонного стола профессор заваривал кофе, что-то мурлыкая под нос.
– Ого! Это ты меня поколотить собрался? Извини, что без разрешения зашёл, но у меня уважительная причина. А вот и кофе готов.
Извиняясь, я смущённо пожал плечами и выключил музыку. Мы присели к столику, и профессор поставил на него две парящие чашки с ароматным напитком.
– Ты, Паша, не представляешь, какой ты удачливый мерзавец. Нет, нет, и не спорь. Это ж надо, походя, за пять минут решить неразрешимую задачу глобального масштаба. Это какие же надо иметь мозги? Надо тебя передать медикам для изучения.
– Не надо меня отдавать на опыты, дяденька, я уколов боюсь, ведь, формируя ум, наука безжалостно деформирует задницу.
– Ладно, живи пока и разминай свои ягодичные мозоли. Кстати твои бойцы уже приехали с экскурсии, и сейчас жильё и занятия выбирают. Завтра, так и быть, устраивайтесь. Тебя это тоже касается. А послезавтра будьте любезны всей гурьбой к нашим медикам пожаловать. И не спорь. Никто там вас мучить не собирается. Не для того мы собрали в Центре ультрасовременную аппаратуру и немало от себя добавили. Надо стабилизировать ваше здоровье и составить статусные, генетические и морфофункциональные карты. На всякий случай, если кого-то потом придётся по частям собирать.
– Не понял, Сергей Иванович. Ваши медики научились составлять и сохранять личные биоматрицы человека?
– В точку попал. И заметь, всё на основе феномена Кравцова. Скажу по секрету, здесь в Лукоморье почти все важнейшие научные и производственные направления основаны на твоих идеях.
– Ну, коли так, то хочу подкинуть вам ещё одну.
– Паша, я начинаю тебя бояться. У нас в Центре и так последнюю неделю все лаборатории и отделы твои новые идеи обрабатывают. В голове не укладывается!
– Не укладывается в голове, растяните вдоль спинного мозга. Ну, как хотите. И впрямь, давайте лучше кофе пить. Зачем нам лишние идеи и лишние сложности?
– А ну-ка поставь чашку на место. Хватит кофе трескать. Вредный он очень. Сердце заболит. Идею давай! – Профессора буквально сжигало любопытство.
– Уно моменто, командор, – я встал, вынул из ящика стола и принёс стопку листов, – нижайше прошу ознакомиться, ваше степенство. Вам помочь или не мешать?
– У-у-у, шут гороховый, – профессор
