Зандлер, личный помощник Бормана, должен был доставить один экземпляр Дёницу вместе со свидетельством о браке Гитлера, а помощник Гитлера по делам сухопутных войск майор Йоханмайер другой экземпляр фельдмаршалу Шернеру. Третий экземпляр был предназначен для архивов и был вручен Хайнцу Лоренцу из министерства пропаганды. Кейтель и Дёниц были информированы по радио, что к ним направлены курьеры с важными документами. Кстати, завещание так до них и не дошло.

Гитлер покончил с собой примерно в 15 часов 30 минут 30 апреля.

В 18:07 Борман разослал следующее радиосообщение:

«Гроссадмиралу Дёницу: вместо бывшего рейхсмаршала Геринга фюрер назначает Вас, господин гроссадмирал, своим преемником. Письменные полномочия Вам направлены. Вы должны немедленно принять все меры, каких потребует ситуация».

Почему в этот момент последовало несколько запутанное объявление о назначении Дёница преемником, но при этом никакой информации о смерти Гитлера? Борман и Геббельс явно пытались совершить последний маневр, чтобы сохранить свои шкуры и свою власть. Бегство из Берлина уже более не подлежало обсуждению. Если им было суждено принять должности, выделенные Гитлером, то борьба вокруг Берлина должна была прекратиться, а контакты с Дёницем восстановиться. Гиммлера, находившегося ближе к Дёницу, необходимо было исключить. Если бы удалось заставить Дёница поверить, что он стал единственным преемником Гитлера, то вряд ли он пожелал бы делить власть с рейхсфюрером СС. Поэтому Геббельс и Борман отправили парламентера в русский штаб. Он должен был проинформировать русских о смерти Гитлера и официальных позициях Геббельса и Бормана и в то же время запросить перемирия. Они доверили эту задачу генералу Кребсу, начальнику Генерального штаба сухопутных войск, который говорил по-русски (в 1930-х гг. работал в посольстве в Москве, хорошо знал многих советских военачальников, в т. ч. Жукова. — Ред.). В сопровождении полковника Дуфвинга, начальника штаба коменданта Берлина, Кребс пересек линию фронта в 3:30 1 мая и был препровожден к командующему 8-й гвардейской армией генерал-полковнику Чуйкову. Кребс предъявил три документа: полномочия на ведение переговоров, список членов нового правительства и письмо от Геббельса и Бормана с предложением временного прекращения военных действий в Берлине для того, «чтобы создать основу для мирных переговоров между Германией и Советским Союзом». После бесконечной дискуссии между Чуйковым и Кребсом, в которой позднее принял участие заместитель командующего 1-м Белорусским фронтом генерал армии Соколовский, Советы дали свой ответ. Он состоял из четырех пунктов.

1. Требование безоговорочной сдачи Берлина.

2. Гарантия сохранения жизни германским военнослужащим в Берлине вместе с сохранением их наград и личного имущества; при офицерах остается их холодное оружие; раненые получат медицинский уход.

3. Обещание, что, если советские предложения будут приняты, члены нового правительства и их персонал не будут рассматриваться как военнопленные.

4. Возможность для членов нового правительства войти в контакт с Дёницем для того, чтобы они могли выдвинуть мирные предложения трем другим союзным державам.

Не было дано никаких гарантий, что три других союзных правительства вступят в переговоры с германским правительством.

Генерал Кребс вскоре после 13:00 покинул расположение советских войск и вернулся в бункер. Тем временем Борман послал вторую телеграмму Дёницу, сообщая ему, что завещание Гитлера остается в силе и что он (Борман) должен как можно быстрее присоединиться к Дёницу. А до тех пор пока этого не произойдет, никаких публичных объявлений, по его мнению, делать не следует. Возможно, промежуточный доклад полковника Дуфвинга, который вернулся в бункер перед этим, убедил Бормана в бесполезности их усилий.

Когда возвратился Кребс, новость, которую он принес с собой, уничтожила последние надежды на сепаратное соглашение с русскими. Геббельс отверг требование безоговорочной сдачи Берлина и письменно проинформировал генерала Чуйкова об этом через парламентера СС, который пересек линию фронта под белым флагом в 18:00.

Вскоре после этого русскому полковнику Антонову было приказано взять рейхсканцелярию. Сражение возобновилось с новой силой и длилось до 17:00 (по советским данным, до 15:00. — Ред.) 2 мая, пока генерал Вейдлинг, последний комендант Берлина, не приказал всем германским войскам, продолжавшим сопротивление, сложить оружие (Вейдлинг сдался в плен в 6 часов утра 2 мая. По предложению советского командования он подписал приказ берлинскому гарнизону прекратить сопротивление и сложить оружие. Затем приказ был зачитан по радио. — Ред.). Тем временем Геббельс со своей семьей покончил с жизнью, то же самое сделали генералы Кребс и Бургдорф. Оставшиеся обитатели бункера, включая Бормана, попытались спастись бегством. Судьба Бормана до сих пор остается неизвестной (как позже установлено, Борман погиб в ходе прорыва в Берлине. — Ред.).

После возвращения Кребса Геббельс и Борман, наконец, сообщили Дёницу о смерти Гитлера и о более важных деталях перехода власти:

«Фюрер умер вчера в 15:30. Завещание от 29 апреля назначает Вас президентом рейха, рейхсминистра Геббельса — рейхсканцлером, рейхслейтера Бормана — министром партии, рейхсминистра Зейсс-Инкварта — министром иностранных дел. Приказом фюрера это завещание было отправлено из Берлина Вам, а также фельдмаршалу Шернеру, и, кроме того, для хранения и опубликования. Рейхслейтер Борман собирается к Вам сегодня и проинформирует Вас о ситуации. Время и форма объявления в печати и войскам предоставляется Вашему выбору. Подтвердите получение».

Часть первая

Персоналии

Гитлеровское завещание положило конец всем толкам о наследовании власти. Сам тиран предусмотрел некоторую форму продолжения режима. Должно быть, он понял, что не все назначенные им лица выживут, но он и не рассчитывал, что его последнее завещание будет рассылаться по частям.

Гитлер наверняка не сомневался в готовности Дёница взять на себя поручаемую ему задачу. Его непоколебимая верность и преданность в качестве главнокомандующего ВМС, его готовность подчиняться Верховному главнокомандующему вермахтом и фюреру Третьего рейха, а также отчаянное положение Германии делали любой отказ немыслимым. Гитлер, очевидно, думал, что Дёниц, подобно известному коменданту крепости Грауденц[5] в 1806 г., никогда не склонится под вражеским игом, будет сражаться до конца и геройски погибнет вместе с остатками рейха.

Как мы знаем, Карл Дёниц (умер в 1980 г. — Ред.) и еще несколько человек выразили готовность возглавить Германию в мае 1945 г. Некоторые из них были еще Гитлером назначены на посты, которые заняли при новом главе государства; другие впали в немилость, но большинство было назначено самим Дёницем. Ввиду явного приближения катастрофы было бы законным задаться вопросом, какие мотивы подвигли этих людей на то, чтобы взяться за задачу с такой ничтожной перспективой на успех или признательность.

Переходный период от войны к миру неизменно предъявляет исключительные требования ко всем официальным военным и гражданским властям; он порождает многочисленные проблемы, связанные с переориентацией. Для того чтобы руководить такой фундаментальной перестройкой, нужны профессиональные эксперты