Судя по нетронутости, предыдущий хозяин этого помещения совершенно их не жаловал. Я же такой глупости себе позволить не мог, поэтому быстренько собрал себе один фонарик и пощелкав выключателем, убрал его в карман.

Быстренько пройдясь по остальным коробкам, я нашел и «пробки» и «лампы газоразрядные осветительные» и кучу другого. Чтобы не потеряться, я даже нарисовал план размещения на последних страницах амбарной книги.

Вот только инструментов не было. Вообще, как класса. Даже самых завалящих пассатижей и то не нашел.

Глава 5

– Миш, а Миш – я постучался в притолку двери Мишиного кабинета – у меня есть проблема.

– Чего такое? – как-то сильно напрягся Михаил.

– Инструментов нет. Вообще. И кабеля. Зато дофига есть стекол для керосиновых ламп, штук пятьдесят на глаз – пожаловался я ему.

– Каких стекол? – не понял он.

– Обыкновенных, матовых, на керосинку вот так – я показал рукой движение – сверху одеваются. Лампы тоже есть. Но керосина к ним нет.

– А, я было подумал… Другое я подумал – он расслабился – с инструментами я тебя сейчас познакомлю, а кабель надо заказывать, только скажи какой.

Услышав такое, я немного впал в ступор. В смысле он меня с инструментами познакомит? Оборот речи какой-то? Обычно я старался не удивляться, особенно после того, как однажды услышал «молодой человек» в адрес девушки, но тут…

Так оно и оказалось. Немного попетляв по коридорам, мы спустились в подвал соседнего здания. Уже по запаху свежей древесины стало понятно, что мы идем к столяру. Или плотнику? Никогда не понимал разницы между ними…

Меня представили Вилеору Семеновичу Копаткину, ну очень похожему на Дуремара в исполнении Басова в «золотом ключике». Пока я представлялся и рассказывал о себе, он дружелюбно рассматривал меня сквозь очки с квадратной оправой. Поначалу я думал, что это потомок каких-нибудь там эмигрантов, но поинтересовавшись таким странным именем, услышал гораздо более прозаичную историю. Вилеор это В.И. Ленин – Организатор Революции. Была в свое время такая мода среди самых революционных товарищей.

– Семеныч, вот наш новый электрик, выдай ему инструменты, что ты спас от Ефимыча – скомандовал Михаил после наших совместных расшаркиваний.

– Так чего выдавать, пусть сам забирает, заодно и инспекцию наведет – махнул он куда-то себе за спину.

Мы с Михаилом пошли в указанном направлении. Оказалось, что в ведении Семеныча была этакая мастерская широкого профиля. Тут можно было и скворечник из досок сколотить и пару железок друг к другу присобачить. Здесь даже был токарный станок! Вот нафиг он нужен в больнице? Таблетки обтачивать?

– Токарь пятого разряда знает технику безопасности как свои три пальца – произнес я задумчиво, провернув маховик поперечной подачи.

Сразу за станком была этакая железная клетка, на двери которой видел грозный плакат где больной даже по виду мужик лез куда не надо. Плакат грозно предупреждал «выключай рубильник для смены предохранителя». Ок, учтем.

Приоткрыв дверцу, я тут же обнаружил сумку. Видимо, предыдущий электрик был настолько никакой, что тут ее и прятали, чтобы не пропил. Переставив сумку за пределы клетки, я распахнул дверцу пошире и начал изучать открывшееся мне великолепие.

Прямо из потолка выходили три толстенных пластины, покрашенные в цвета светофора: красный, зеленый, желтый. Ага, три фазы. И значит пластины эти – токоведущие шины. Рядом был древний щиток: здоровенные шайбы вольтметров, открытые ножевые рубильники и чуть ниже те самые предохранители, про которые предупреждал плакат. На стене рядом висела электрическая схема всего этого великолепия. Сравнивая то, что на ней нарисовано с тем, что я видел, постепенно я понял схему организации электропроводки.

В принципе схема оказалась до безобразия простой. Все корпуса больницы имели по два ввода и были связаны в кольцо. То есть например 3й корпус имел линию до 1-го и 2-го. А 1-й до 2-го и до подстанции. Дергая рубильниками, можно было корпус переключить на тот или иной вывод подстанции. Конечно, для больницы лучше бы заиметь две подстанции, но и так тоже не плохо.

Продолжая изучать схему, я понял, что это не из потолка выходили, а в потолок уходили шины. Они пронизывают все здание сверху донизу и каждый этаж подключается уже к ним. Значит, на каждом этаже должна быть миниатюрная копия того, что я вижу здесь. Поставив в уме галочку пройтись по всем таким местам, я аккуратно закрыл дверь клетки.

– Ну-с, теперь можно и посмотреть – я присел над сумкой и распахнул ее. Вся сумка была забита инструментом. Были тут и пассатижи и бокорезы… Все было, но такое замурзанное, словно ими выгребную яму чистили, а не в руках держали.

– Там Царь Кощей над златом чахнет… – услышал я Михаила.

– Там на неведомых дорожках уже давно растет картошка… – я встал и закинул ремень сумки на плечо – Скелеты бродят в босоножках…

– А дальше?

– А дальше не помню – ну не рассказывать же ему про следы жигулей – пошли, не будем отвлекать Семеныча твоим хохотом.

* * *

Придя в каморку завхоза, я снова поднял вопрос о кабеле. Но тут же был срезан вопросом «а какой надо-то?». Я было попытался перебросить мячик назад «а что есть?», но тут же был остановлен Михаилом.

– Давай я прямо сейчас при тебе наберу базу и там вы уже между собой выясните, что есть и что надо. Список мне потом отдашь и все.

Немного поговорив с оставшимся неизвестным мне собеседником Михаила, я довольно быстро выяснил, что у них вот прямо сейчас есть просто какое-то умопомрачительное количество кабеля, где оболочка специально предназначена для эксплуатации в условиях всяких кислот и щелочей. Какой-то завод толи заказал и не забрал, толи наоборот произвел много – мне не сказали. Но благодаря таким вывертам плановой экономики у меня появился огромный шанс не облажаться. Записав Михаилу в его склерозник марку кабеля – ВРБ и требуемые сечения жил, я пошел к себе приводить инструменты в порядок.

Поначалу я наивно рассчитывал просто оттереть их какой-нибудь тряпочкой, но после получаса пыхтения над ручками бокорезов я наблюдал ту же грязь, только в отполированном виде. Попробовать что ли замочить их в чем-нибудь типа бензина-керосина? Или сразу бахнуть какой-нибудь гадостью типа ацетона? У Семеныча наверняка есть.

– Слава! Сла-а-ава! – раздавшийся еще на лестнице крик прервал меня на самой середине глубинных размышлений о методах очистки инструмента. То есть разбудили меня на