В ответ на мою издевку он лишь лениво поднимает брови. Все ни почем этому мерзавцу.

— Ну да, рассказывай, как тебе наплевать. И в конюшне ты тоже чисто случайно оказалась, а не потому что мечтаешь о лошади. Тебе на арабскую скаковую зарабатывать долго придется, нарядившись вот в это, — потягивает мой серый фартук на себя, демонстрируя мне мою же рабочую форму. — Хотя у тебя всегда остается запасной вариант обвести вокруг пальца моего папашу, очень падкого вот на это.

С ужасом ощущаю, как он вдавливает свое колено мне между бедер, откровенно намекая на что-то грязное и неприемлемое, что якобы существует между мной и его отцом. Как же ненавижу! Сволочь!

Резко размахнувшись, отвешиваю ему звонкую пощечину. Только открываю рот, чтобы высказать ему все, что о нем думаю, как он, яростно зарычав от удара, толкает меня в грудь.

Пошатнувшись на пятках, и наступив на свой же развязанный шнурок, я падаю спиной в слегка прикрытую калитку стойла Клепы. Однако в последний момент ухватываю Торнхилла за рубашку. Глухо вскрикнув, мы оба вваливаемся внутрь и падаем на сено. Причем здоровый боров Торнхилл падает на меня, окончательно продавив в жидкую кучку (сена, слава Богу!). Руками успевает упереться в деревянный пол, тем самым спасая мой нос от удара со своим лбом.

Серо-голубые глаза горят недобрым огнем в паре сантиметров от моего лица.

— Идиотка! — выплевывает сквозь зубы. — Ходячее недоразумение! Вечно от тебя одни неприятности!

— С-слезь, — хриплю под его весом. — Я сейчас задохнусь.

Еще и гребанное сено засыпало пол-лица. Но через секунду страдания лица забываются, потому что осознаю другое. Мои колени разведены в сторону, и этот безмозглый болван развалился между ними! Хорошо хоть рабочая форма состоит из брюк!

Как ошпаренная начала дергаться и елозить под ним, пытаясь выбраться. Бледные скулы врага тут же покрылись розовыми пятнами, он подскочил на месте и отпрыгнул от меня, словно от проказы, в сторону.

— Ты противный и склизкий червяк! Не смей никогда меня трогать и говорить обо мне в таком ключе! — заорала я, поднявшись с пола. Над моим плечом тяжело вздохнула Клепа.

— Я тебя сейчас точно в порошок сотру, чертова Горилла! Ты кем себя возомнила?!

— Сам ты горилла! Не называй меня так! Как же я тебя ненавижу!

— Диана! — нас прерывает голос Стефана совсем рядом.

Не успеваем с Торнхиллом отдышаться и привести себя в порядок, как парень выходит из-за угла и удивленно распахивает глаза, уставившись на нас. Глаза монетами по два фунта каждый.

— Что случилось?

— Я… тут… — замявшись, поспешно стряхиваю с себя сено, но его как назло так много в волосах.

У Торнхилла видок тоже так себе, он стоит весь потрепанный и взлохмаченный. На щеках румянец. В волосах застряла солома, на плечах темного свитера она же.

Но этот невероятный придурок, как истинный потомок настоящего английского лорда, гордо поднял подбородок и с достоинством вышел из стойла Клеопатры, на ходу стряхивая с себя сухую траву. Прямая спина, будто кол проглотил, развернутые плечи.

Проходя мимо Стефана, намеренно задевает того плечом, хотя ширина коридора позволяет обоим чуть ли не вприсядку танцевать.

— Торнхилл! — злится Стефан.

— Проблемы, пастушок? — он словно ждал, что тот бросит что-то гневное ему спину.

У этого идиота явно чесались руки и он искал причину выпустить пар.

— Ты… — лицо Стефана багровеет, он поднимает кулаки, и я испуганно встаю между ними.

— Брось, он того не стоит. Стефан…

Злобно хохотнув, Торнхилл оглядывает нас неприязненным взглядом.

— Будь осторожен, Коннели. Эта малышка не упустит возможность залезть к тебе в штаны. Не за тем, не думай, — снова презрительный смех. — Ей нужно совсем другое. Обшарит твои карманы только так, едва ты отвернешься.

Выдав нам эту тираду, он разворачивается и уходит.

Ну отлично просто. Ну какой же он мерзавец! Теперь Стефан будет думать, что я воровка.

В изнеможении я молча беру у парня ведро и, перевернув, сажусь на него, как на пенек. Тот смотрит на меня, подняв брови.

— Что это с ним? Что он несет? И что вы делали в стойле Клеопатры?

— Разговаривали, — буркнула я, затягивая развязавшиеся шнурки.

— Эмм, по вашему виду больше похоже на «целовались»…

— Не выдумывай! — скривилась я от отвращения. — Это… фуу! Только не с этим! Никогда! Торнхилл придурок.

— У вас постоянная война. Все это знают. Все так плохо? — с любопытством интересуется Стефан.

— Не знаю. Наверное, да, — жму плечами. Мне о нем совершенно не хочется разговаривать.

— Вот как. Вы давно друг друга знаете? Кажется, что между вами тайна.

— Нет никакой тайны, — соврала я. — Просто с детства ненавидим друг друга. Да, знаем друг друга с шести лет.

— Ясно. Он намекнул, что ты воровка.

— Послушай, — рассердилась я. — Торнхилл много чего говорит, и не все является правдой. А учитывая, что между нами война, как ты говоришь, нет ничего удивительного в том, что он швыряет мне в след. Хочешь верь, хочешь — нет. Я не буду ничего доказывать! Надоело!

— Да не кипятись так, я просто спросил…

— Лучше не лезь в это.

— Хорошо, не буду.

— Ну и чего вы тут языками чешете? — из-за угла показался главный конюх. Его еще для полного счастья не хватало! — А ну марш за работу!

— Да, сэр! — хором ответили ему и бросились по своим лошадям.

Краем глаза я заметила, как конюх подошел к Призраку и начал его распрягать. Ну конечно. Королевского коня нашего золотого мальчика может касаться только главный конюх школы, и никто больше. Пф.