Ресторация, куда мы приехали, пряталась на тихой улице, в отдалении от Восточных ворот. В этом облюбованном студентами квартале, тесном и шумном, были едальные ряды, библиотечная площадь и недорогие торговые лавчонки. В них продавалось абсолютно все, начиная от готового платья и заканчивая мелкими артефактами, а потому было просто встретить знакомых.

– Это заведение закрыто для посторонних, – проговорил магистр, помогая мне выбраться из кареты. – Здесь нас не побеспокоят.

В дверях нас встретил распорядитель. Он поздоровался с Рэнсводом с большим пиететом и в обход непритязательного, на первый взгляд, обеденного зала провел нас на верхний этаж, в отдельный кабинет.

Как-то незаметно мне помогли избавиться от пальто и отодвинули тяжелый стул перед большим прямоугольным столом. Жестом фокусника распорядитель сдернул с пустых тарелок салфетки в тон скатерти изо льна и с любезной улыбкой объявил:

– Сегодня шеф-повар превзошел себя! У нас нежнейший ягненок с черносливом, первосортные говяжьи стейки, и к вечеру доставили ледяного окуня из Норсента. Подается на подушке из разваренной ячменной крупы и с лимонным муссом. Очень рекомендую.

Я проглотила слюну и упустила момент, в котором прошу принести мясо с кровью. За меня выбрал Рэнсвод:

– В таком случае девушке окуня, а мне стейк.

Он заказал мой ужин для себя. С другой стороны, кто платит, тот и заказывает еду, а я такая голодная, что уже без разницы: мясо, рыба или куриное крылышко.

– Вчера из королевского погреба доставили превосходное белое вино, – доложил распорядитель. – Прекрасно сочетается с рыбным блюдом.

Киар бросил на меня быстрый взгляд и покачал головой:

– Принесите графин с охлажденным яблочным соком.

– А вам? – невозмутимо уточнил он у Рэнсвода.

– На двоих, – с явным сожалением добавил тот.

Мама тоже считала, что в присутствии детей взрослые не должны пить алкоголь, и строго придерживалась этого правила, пока мы не сравнялись с нею ростом. Даже не знаю, радоваться или раздражаться, что магистр считал меня ребенком. Наверное, радоваться. Как там говорится в пословице? Даже черный колдун дитя не обидит? Вот! Очень на это рассчитываю.

– И ни в коем случае не добавляйте аскаром, – предупредил Рэнсвод. – Ни в напиток, ни в соусы. Проследите, пожалуйста, Джером.

Вполне логично. Тонизирующей ягодой подправляли недостаток магии, а у меня имелся большой переизбыток. Не дай божественный слепец второй раз за вечер оголять спину.

– Конечно, господин Рэнсвод, – согласился Джером и, внимательно выслушав просьбу о холодных закусках, удалился.

Когда за ним закрылась дверь, магистр заявил:

– София, от кофе вам тоже лучше пока воздержаться.

Ладно, алкоголь влиял на сознание, аскаром – на магические способности, но кофе-то чем ему не угодил? Замечательный напиток действовал исключительно на скорость моего преображения из утреннего зомби в живого человека, а не на магию.

– Что мне еще нельзя? – сухо поинтересовалась я. – Сладкое?

– Сладкое не только можно, но даже нужно, – вдруг улыбнулся он, словно собирался вытащить из кармана пиджака карамельный шарик на палочке и торжественно вручить обделенной дитятке.

Когда в кратчайший срок в обеденный кабинет внесли еду, Рэнсвод велел подавальщику:

– На десерт девушка будет теплое мороженое с шоколадным муссом. Как вы относитесь к шоколаду, София?

Ровнее только к его отсутствию. А что за нелепая штука – теплое мороженое? Если мне приспичит согреться в мороз, то лучше выпью горячее красное вино с апельсиновой цедрой и специями. Но точно не при Рэнсводе, иначе услышу тираду о вреде алкоголя на неокрепший детский организм.

– Нормально, – соврала я, постеснявшись высказать несогласие.

Мы пожелали друг другу приятного аппетита и принялись за еду. В упорном молчании. Наверное, тише было только на его лекциях – во время занятий не звенели, как сейчас, столовые приборы. От напряженной атмосферы, витающей над столом, рыба встала в горле комом. Протолкнуть ее не помогали ни лимонный мусс, ни яблочный сок.

Едва не подавившись очередным кусочком, я отказалась терзать себя едой, отложила вилку и выпалила практически на одном дыхании:

– Вам не о чем волноваться, господин магистр!

Он поднял на меня вопросительный взгляд.

– Я понимаю, что должна держать язык за зубами. И буду осмотрительной, – клятвенно уверила я и чуть не приложила ладонь к груди, но успела себя одернуть. – В моем возрасте магический резерв не меняется. Если люди заметят, что я стала сильнее, начнут задавать вопросы, а когда все вернется на круги своя, сделают неверные выводы. Не желаю, чтобы кто-то решил, будто я добавляю в свой аскаром что-то покрепче меда.

Пару лет назад несколько парней из команды по боевой магии выгорели прямо на турнире. Позже выяснилось, что они покупали какие-то алхимические эликсиры, заставляющие резерв не просто наполняться, а натуральным образом бурлить. Короче, как у меня сегодня.

Случился громкий скандал, об Академии общей магии не писали разве что провинциальные газетные листы. Хотя нет, писали… Мама тогда присылала длинные нравоучительные послания. С трудом убедила, что на мой счет ей не стоит волноваться.

Рэнсвод по-прежнему молчал, заставляя меня нервничать и кусать губу. Что он препарирует взглядом? Все правильно ведь сказала!

– Вы об этом хотели поговорить? – изогнула я брови.

– Откровенно сказать, я не нашел другого способа извиниться за неприятности, в которые вас невольно втянул, – спокойно возразил он. – И еще хотел показать, София, что вам не стоит меня опасаться. Я не плохой человек, даже если сейчас вам так не кажется. Не бойтесь спрашивать о том, что вас волнует. Вопросы наверняка появились.

Если еще пять минут назад в голове действительно роились неспокойные мысли, то они тут же все испарились. Почему-то хотелось поинтересоваться его мнением, отчего свежий окунь такой же невкусный, как размороженный.

– Что меня волнует? – Я спрятала руки под крышку стола и нервно протерла ладони о платье. – Как часто придется повторять тот… ритуал?

– Полагаю, каждый вечер, – невозмутимо объявил Рэнсвод.

Мигом представилось, как я буду пробираться в магистров кабинет, и что-то снова поплохело. Кто-нибудь нас непременно накроет, и по академии поползут дурные слухи.

– В вашем кабинете? – осторожно уточнила я.

– Уже представили, как будете красться по лестнице? – улыбнулся он, словно прочитав мои мысли. – Не переживайте, ваша репутация не пострадает, выберем другое место. Я уже предупредил ректора, что ухожу в отставку.

– Значит, эта ситуация растянется надолго? – дрогнувшим голосом уточнила я.

Он покачал головой.