Шрифт:
Закладка:
А может, лучше с самого начала предотвратить разрушительный процесс, когда вы сперва ненавидите себя, а затем заново учитесь любить? И тогда потом вам не придется искать веру и высшую силу, писать целые учебники о том, как полюбить себя, и тому подобное?
Что нас, котов, может заставить не любить себя на уровне подсознания? Стыдиться того, кто мы есть на самом деле, завидовать другим и жалеть себя потому, что мы не стали тем, кем хотели?
Не проще ли, дорогие люди, научиться любить себя с детства и принимать себя таким, каким ты есть?
Начать никогда не поздно, даже если вы уже достигли зрелого возраста. Но первым делом вы должны разорвать порочный круг нелюбви к себе, в котором оказались по собственной воле. Даже сегодня у вас есть возможность из него выйти. Достаточно сказать «Стоп!» и спросить себя: «А если не обращать внимания на чужое мнение и быть с собой честным, неужели у меня есть основания себя не любить?»
Секрет жизни кота:
ПОЛ
СЕБПОЛюби СЕБя!
Суббота, 35. Как вы понимаете кошачье счастье
«Не став котом, мы не сможем до конца его понять».
Несколько вопросов, которые стоит задавать себе постоянно
1. Если бы у вас была возможность получить некоторую толику счастья, что бы вы выбрали: призрачное счастье или счастье как у льва?
2. Люди изобрели будильник, а коты, как вы думаете, стали бы тратить время на то, чтобы придумать такую дребедень?
3. Вполне разумный вопрос – нужно работать, чтобы жить, или жить, чтобы работать?
4. Если б любовь была совсем рядом, смогли бы вы для ее завоевания пойти на определенные жертвы?
5. Если бы Париж можно было поместить под стеклянный колпак, как бы вы поступили с этим колпаком?
Ответы кота:
1. Львиное счастье реально и с ним можно жить.
2. Будильник, как и смартфон, – самые изощренные орудия пыток современного человека.
3. В масштабах человеческой цивилизации работа стала ценностью только в последние несколько десятилетий, никогда этого не забывайте.
4. Любые жертвы оправданы, когда осознаешь редкостную ценность обретенной любви.
5. Я бы поставил колпак на подоконник окна веранды с видом на море.
Воскресенье, 36. Размышления кота
«Доверьтесь своему сердцу, оно никогда не ошибается».
Понедельник, 37. Сложности в возможностях
Часть 5/7
«Я бы хотел писать так же таинственно, как писал бы кот».
Найдите время, чтобы жить, найдите время, чтобы окунуться в настоящее и рассмаковать там каждую минуту! Помните, что жизнь никогда не останавливается, и нужно наслаждаться минутами покоя, не потеряв ни одной.
Три месяца в гипсе, проведенные под заботливым присмотром Зигги (он следовал за мной повсюду, вроде как опасаясь, чтоб я где-нибудь не рухнул), были самыми плодотворными за последние десять лет моей жизни с точки зрения количества исписанных страниц и завершенных книг. Да, я сумел приспособиться, и моя адаптация вышла далеко за рамки бытовых трудностей, связанных с принятием душа или переодеванием: я начал по-другому писать, я стремился дойти до самой сути с помощью прямых и убедительных фраз! При всем этом меня не покидала физическая боль. Мне захотелось разговаривать с людьми иначе, поменять весь подход, а главное – стать по-настоящему полезным тем, кто завтра, возможно, будет читать мои книги.
Все эти недели Зигги спал на папках с черновиками, сваленными в кучу на полу у дивана. Я наблюдал за сиестами кота и иногда открывал какие-то давно забытые незавершенные рукописи, на которых кот повадился лежать. И чего я только там не нашел, какими идеями не вооружился! Многое я увидел под совершенно другим углом и начал писать с упорством кота, поджидающего мышь у норы. Я не позволял себе отвлекаться на что-либо еще и не спускал глаз с цели, пока не достигал ее.
When you think you’ve tried every road Every avenue Take one more look At what you found old And in it you’ll find something new.[2]
Вторник, 38. И я, и я, и я!
Время от времени к нам заходят друзья Стефана пропустить стаканчик-другой. Как правило, это довольно известные люди, знакомые с теми избранными, кого можно называть властителями нашего мира. И каждый гость, проходя мимо, норовит погладить меня по голове: некоторым особо приятным гостям я позволяю гладить и живот. Но было время, когда, лежа на подлокотнике дивана, я внимательно следил за входной дверью, потому что нетерпеливо ждал, чтобы ушла одна из гостий. Нет, я не хотел на прощанье потереться о ее ноги – я хотел, чтобы она поскорее убралась!
Если бы я изучал французскую филологию, то назвал бы ее именем одного литературного персонажа – Фолькош, или Госпожа. Но когда она, громко стуча каблуками, нежданно-негаданно сваливалась нам на голову, я называл ее просто «истеричка» и «особа» и прятался в шкафу.
«Я не могу! Я не могу! Это сильнее меня!» Едва переступив порог дома, она начинала визжать дурным голосом, как бык во время кастрации. А когда я попадался ей на глаза, то вопила еще громче! Она хватала меня словно пакет с грязным бельем, поднимала вверх и трясла! Ну разве это нормально – мы ведь вместе мышей не пасли!
В первый раз я позволил подобное обращение с собой из чистой вежливости по отношению к хозяину дома. Хотя на самом деле мне очень хотелось выцарапать ей глаза!
В тот вечер я остался с гостями, чтобы послушать, о чем они говорят, и узнать новости за неделю. Хотя двигал мной не только интерес к обсуждаемым темам – в качестве угощения подавались закуски из ресторана «Тонтон пуле», славящегося своими блюдами из курицы (мне иногда перепадали лакомые кусочки). Я также хотел побольше узнать об этом волосатом торнадо, которое столь бестактно со мной обошлось.
Спектакль полностью оправдал мои ожидания! В голове навязчиво звучала мелодия песни Жака Дютрона «И я, и я, и я!». «Особа» без конца жестикулировала, размахивала руками, критиковала всех и вся, перебивала присутствующих, тянула одеяло на себя и осуждала решительно весь мир, вытягивая энергию у окружающих. С каждой минутой в комнате оставалось все меньше кислорода. Если верить статье в журнале, лежащем на кофейном столике, кажется, это называется «психологическим вампиризмом».
Она без конца ныла, жаловалась на жизнь и, словно черная дыра, засасывала в себя все, что ее окружало. Я начал зевать, потому как мне было скучно слушать эти пустые причитания. При этом я удивлялся, как шестеро других присутствующих ни в чем ей не перечат и позволяют до такой степени вторгаться в их мысли и жизненное пространство! Она их опустошала, ничего не давая взамен, – хорошо еще, что они могли дышать! В ее глазах другие люди были всего лишь источниками энергии, из которых она могла черпать бесконечно.
Когда эта женщина наконец ушла, оставшиеся трое гостей все еще находились в состоянии полной растерянности, не до конца
