Петр нахмурился. «Сразу они порвали с «Аль-Каидой», – мысленно проворчал он. – Как же, держи карман шире! Только в начале 2006 года. До этого успешно взаимодействовали. Интересно, к какой же группировке принадлежит Басир? Одно понятно – офицер, баасист, но не радикальный исламист, открестился от «Аль-Каиды». Выходит, за час беседы я узнал о нем больше, чем за три года. Общались всегда так – шуточки, прибауточки, а в общем, ни о чем».

Горюнов сразу же направил запрос в Центр о Басире Азаре, едва они познакомились. Подтвердилась информация, что он офицер иракской армии. Во всяком случае, такой Басир Азар существовал. И это усыпило бдительность Петра. Теперь он жаждал отправить в Центр фото Басира. Они впервые сфотографировались недавно – до отъезда Петра «к родственникам во Францию» (а на самом деле в Россию, затем в Турцию и далее в Сирию). На дне рождения Кабира их запечатлел на старую «мыльницу» «Kodak» хозяин кафе.

– Ты правильно сказал – нас волнует только целостность Ирака. Тебя, по-видимому, Сирии. А враг один, да. – Басир стоял у окна и пальцем водил по жалюзи, они металлически позвякивали.

– Подними их, – попросил Петр, потягиваясь. – Солнце уже ушло.

В комнату брызнул свет, пыльный и горячий. Солнце действительно переместилось в торец дома, но светило все еще назойливо, жестко.

– Я готов со своими людьми помогать тебе, если есть реальный план. У нас недостаточно ресурсов. Но есть оружие.

– Вы что, так и остались в оппозиции?

– У нас нет другого выбора. – Басир снова закурил. – Амм Джаляль[25] нас, определенно, не устраивает. Он хоть и суннит, но не наш человек…

– Что же ты так легко готов идти за мной, в то время как пришел-то сегодня с обвинениями? – Петр решил спровоцировать его.

– А ты меня убедил, – повеселевшим голосом сообщил Басир. Лица его Петр не видел – напарник стоял спиной к окну, против света. – Но если я пойму, что ты действуешь нам во вред, я имею в виду Ираку, то участь твоя будет решена. Говорю прямо, так как считаю тебя своим другом. И буду помогать по мере сил. Я понимаю, что ты станешь действовать и еще в чьих-то интересах. Ведь речь идет о Сирии? – Он помолчал, но не дождался ответа. – Однако, обдумывая свои планы, не забывай приоритеты.

– Ты переменчивее погоды в Басре, – хмыкнул Петр, хотя на душе кошки скребли. – А мне что утонуть, что захлебнуться. Вот ты не терпишь курдов, а между тем именно на них приходится сейчас основной удар. Киркук – заветная нефтяная сокровищница. Согласись, пусть она лучше будет у курдов, которые за нефть хоть что-то в казну отдают, чем у игиловцев. Надо, чтобы курды отстояли Киркук.

– А ты что, джинн? Возникнешь из воздуха и спасешь их? Талабани поможет своим и без нас. Они же в 2003 году подсуетились, подмяли Киркук на пару с Барзани…

– Талабани слаб… Он стар и болен. Он еще в 2009 хотел уйти, но его переизбрали. Два года назад, по слухам, Талабани хватил инсульт. После ухода американцев общество раздроблено и в смятении. Не буду скрывать, я планирую в ближайшее время съездить в Эрбиль.

– Вот зачем тебе Зарифа! – Басир потер шрам на тыльной стороне ладони. – Я поеду с тобой.

– Да я не против, но цирюльню на кого оставим? Сейчас в городе неспокойно. Как бы не разграбили.

– Шувана можно оставить. С этим он точно справится.

– Но в Эрбиле, если тебя кто-то узнает или пронюхают, кем ты был… Прикончат и меня заодно.

– Пойду я, – кивнул он, не прореагировав на последнюю реплику, пожал руку Кабиру и похлопал его по плечу. – Сегодня еще пара клиентов будет.

– Чуть не забыл. Завтра Али зайдет. Если я просплю, справишься с его шевелюрой? И покорми.

– Слушаюсь, Салим-сайид! – он «щелкнул» босыми пятками и пошел в коридор обуваться. – Ты выспись, – снисходительно разрешил он от двери. – Все-таки у тебя молодая жена…

– Женитьба – это радость на месяц и печаль на всю жизнь, – отшутился Петр.

Он выпроводил напарника и прислонился к двери совершенно обессиленный.

– Поляк, что происходит?!

Горюнов вздрогнул и посмотрел на Зару. Как он и предполагал, она вооружилась ТТ.

– Не поняла всего, о чем вы говорили. Но как ты ухитрился перевести стрелки? Я уже решила, что он убьет нас обоих.

– Как видишь, мы еще живы. Однако вполне может быть, что это ненадолго. Я не верю ни одному его слову, как и он моим.

– А мне показалось, что ты его здорово надурил, – дернула плечиком Зара. – Будешь доедать или убрать? Что ты отмахиваешься?..

Он скрылся в ванной и стал ожесточенно умываться теплой солоноватой водой. Опершись о раковину, взглянул на свое лицо в каплях воды. Но вряд ли что-то там увидел. Взгляд его был отрешенный.

Уже минут через десять он вышел из дома, и, не обнаружив наблюдения, по теневой стороне дошел до угла улицы, где находилось небольшое кафе.

– Ахмед, ас-саляму алейка. Как поживаешь? – обратился Петр к хозяину, стоявшему за массивной стойкой из желтоватого камня. В душном помещении при отсутствии посетителей тот откровенно скучал.

– Алейкуму с-салям, Кабир. Что не заходишь? Небось позвонить пришел? Нет чтобы посидеть, поиграть в нарды или карты. – Ахмед достал из-под стойки большой черный телефон, старый, с вращающимся диском, и поставил перед Петром.

– Дела. Все некогда. Налей-ка мне шенины[26]. – Он положил несколько динаров рядом с телефоном, и Ахмед, оживившись, ушел за напитком.

– Госпиталь? – спросил в трубку Петр. – Доктор Ваджи? – После паузы он продолжил: – Я бы хотел к вам завтра попасть. В девять? Прекрасно.

Абдуззахир Ваджи аль-Мусаиб – хирург госпиталя в Эль-Казимии. Горюнов завербовал его в первые дни вторжения коалиционных войск в Багдад.

Второй связной из Центра в своих отчетах был абсолютно прав, утверждая, что Энлиль в превосходной форме и набирает обороты. В те страшные дни вербовка шла как нельзя бойко, смятение у людей зашкаливало, они цеплялись за малейшие шансы на спасение – деньги и еду.

Когда Петр восстановил связь с Центром в то смутное время, то получил и деньги, и продукты…

…Возвращаясь домой, Петр прошел мимо уличного менялы денег. Такие кубы-прилавки с прозрачным верхом стояли на многих улицах Багдада. Внутри лежали стопки долларов, риалов Ирана и Саудовской Аравии, иракских динаров. Петр обменял пятьдесят долларов на пятьдесят пять тысяч иракских динаров. Инфляция зашкаливала.

Услугами менял он пользовался крайне редко и всегда в