— Это неважно, — отмахнулась Анна. — Я заплачу газетчикам, и все в это поверят. Эти два беглых монаха пропивают столько, что за деньги напишут все что угодно. В разумных пределах, конечно. Они знают, что даже государь читает «Известия». А ты пока пошли весть на Сокотру, пусть расширяют плантации.

— Если так, то нужно будет построить мануфактуру для обжарки, — задумчиво сказал Коста.

— Я уже подобрала неплохое место, — ответила Анна. — Тут недалеко, в паре миль от города.

— Ты у меня сокровище! — еще раз восхитился Коста.

— Я знаю, — скромно потупилась Анна. — А еще я чертовски мила. Не забывай напоминать мне об этом почаще, дорогой муж.

В то же самое время. Арор. Синд.

Страна, измученная войнами, понемногу приходила в себя. На удивление, свирепые захватчики оказались людьми вполне разумными и деловыми. Он не давили на индуистов и буддистов, заставляя отказаться от своих богов. Они просто брали с них дополнительный налог. Да и глупо было бы. Уж слишком мало пока мусульман в многомиллионной стране. Множество городов еще и вовсе не увидели света истинной веры, просто сдавшись победителям. А кому там молятся черноногие крестьяне, не интересовало никого и никогда. Или, точнее, интересовало, но в самую последнюю очередь. Главное — как веруют воины.

Эмир Синда, расплатившийся со всеми долгами, чувствовал себя на вершине блаженства. Не в последнюю очередь из-за того, что назойливое бабье, именуемое его женами, сидело по разным углам огромного дворца, не докучая ему своими бесконечными склоками. Все поползновения местных князей подсунуть ему своих дочек в качестве еще одной жены он отвергал жестко и решительно. Очередная угнетенная женщина Востока была ему точно не по карману.

Новую царицу Синда звали Навья. Она, с позволения мужа, приняла титул махарани, и никто не посмел оспорить его. Симпатичная, фигуристая девчонка лет пятнадцати недавно родила, а потому свора ее слуг пополнилась еще и табуном нянек и кормилиц. Она настояла, чтобы ее сына назвали Раис, и это вызывало у подданных либо неописуемый восторг, либо зубовный скрежет. Равнодушных не осталось. Ведь прошлая династия царей носила имя Рай, а Раис по-арабски означает «глава» или «старший». Имя в этом мире значило многое, и Навья не собиралась больше трястись за свою жизнь. Она — жена царя, дочь царя, внучка и правнучка царей. Что ей эти немытые пастухи-арабы! Незаметно вокруг нее начинали сплачиваться индийские князья, ненавидевшие пришельцев. И даже то, что царица приняла их веру, уже ничего не решало. Ее саму князья считали куда меньшим злом.

Надир знал об этом и не стал препятствовать. Сильная партия индусов нужна была ему самому. Ведь для многих арабов он так и остался безмерно родовитым чужаком, братом римского императора. Но для бедуинов, знавших всех своих родственников до пятого колена, Надир считался одиночкой. А одиночка в этом мире — законная добыча. Они жили так тысячи лет, и менять свое мировоззрение не собирались.

А еще у Надира было двое сыновей от Алии, старший из которых, Халид, по праву считался его законным наследником. Мальчишка рос бойким и умным, но видит Аллах, Надир пока не наблюдал ни одной возможности сделать следующим эмиром именно его. Ведь местные князья не поддержат это решение ни за что. Алия, которая была отнюдь не глупа, уже не раз заводила с ним этот разговор, ведя себя с неизменной почтительностью и хваткой, которая порой напоминала ее мужу клещи палача.

Все это изрядно добавило головной боли Надиру, который оказался окружен враждующими группировками знати. И он день и ночь распутывал клубки противоречий, не выпуская из виду самое главное. То, о чем сказал ему брат Само — возможные перемены в Халифате.

Пиршественный зал царей Синда в Ароре поражал своей роскошью, столь обычной для махараджей этой земли. Он был огромен, а его своды поддерживали пузатые, покрытые причудливыми барельефами колонны. Столы и ложа, изготовленные из драгоценных пород дерева, были покрыты шелковыми накидками и шкурами тигров. Низкий столик с изогнутыми ножками, сплошь уставленный блюдами, кувшинами и кубками, поражал изяществом рисунков, выложенных на его поверхности из мельчайших деталей, что были размером не больше зернышка риса. Вдоль стен стояли разодетые в цветастые одежды слуги, которые во все глаза смотрели, как насыщаются повелители этой земли. Вдруг тарелка или кубок опустеет, и тогда едва заметная тень в мгновение ока исправит это упущение. Эти люди гордились своей службой. Десятками поколений их предки служили царям этой земли.

— Ты отправил на север Амра, дорогой зять, — внимательно посмотрел на него любимый тесть, Азиз ибн Райхан. — Ты знаешь то, чего не знаю я?

— Я знаю, — ответил Надир, лениво ковыряясь пальцами в блюде с рисом, — что он слишком силен, чтобы сидеть около моей ноги, как верный пес. Он дряхлый старик, так пусть закончит свою жизнь в бою, как подобает мученику за веру. Город Мултан — непростая цель. Завоюет — хорошо. Я позволю ему стать там князем и не полезу в его дела. Я заберу его себе, когда он умрет. Погибнет в бою — тоже неплохо. Слишком многие сплотились вокруг него. Они недовольны тем, что я отдаю тридцатую часть податей жрецам идолопоклонников.

— Они просто слепцы, — поморщился Азиз и ткнул рукой в сторону. — Да нас эти слуги зарежут в собственных постелях, если мы начнем разбивать нечестивые статуи.

— Терпение! — поднял к потолку жирный палец Надир, а потом вновь полез в блюдо, вылавливая оттуда куски мяса. — Терпение есть добродетель перед лицом Аллаха!

— Воистину так, мой любимый зять! — провел руками по бороде Азиз. — Если тут все вокруг примут истинную веру, то на какие деньги мы будем жить? Ведь тогда мы лишимся большей части наших и без того ничтожных доходов.

— Аллах мне свидетель, — Надир воздел к потолку унизанные перстнями руки. — Только глупец хочет обратить всех в истинную веру сразу. Ведь даже халиф дозволяет людям Книги верить так, как им завещали отцы. Если мы лишимся джизьи, налога на неверных, то как я смогу построить крепости на западной границе? Где я возьму столько золота и зерна?