Я послушно обошел «воронок» и забрался на пассажирское место. Николай Николаевич уселся за руль. Он, кстати, сегодня был в благодушном настроении. Это хорошо. Глядишь, и разговор у нас нормально сложится.

Я начал наводить мосты, едва мы тронулись с места. Вернее, хотел начать их наводить. Но не успел.

— Ты расскажи, рыцарь хренов, что у вас там опять с Цыганковым вышло? — опередил меня Клячин.

— Ну, Вы даете… — я покачал головой. — Когда только успеваете? Вам лично докладывают, что ли?

Николай Николаевич многозначительно хмыкнул.

— Ты, Алексей, постоянно лезешь в ситуации, которые твоего участия не требуют.

— Цыганков приставал к женщине. Что надо было делать? Пройти мимо?

— Ольга… Да… — Клячин покосился на меня с усмешкой. — Вот только есть ощущение, если бы Цыганков приставал к вашей поварихе, ты бы и бровью не повел…

— Если бы Цыганков приставал к нашей поварихе, она бы ему ногу сломала. Возможно, две, — раздражённо парировал я. Мне не очень хотелось говорить сейчас об этой ситуации.

— Слушай, я в чем-то тебя понимаю. Но… И ты пойми. Ольга не стоит твоей загубленной жизни. А поверь мне, жизнь точно будет загублена, если ты будешь ошиваться рядом с ней. Красивая женщина, да. Тебе она, наверное, вообще кажется королевой. Но в том и проблема. Там такая кровушка в жилах течет, что даже удивительно, почему дамочка до сих пор еще не уехала по назначению. Туда, где ей и место. К тому же супруг ее… Предатель он, Алексей. Враг. И она — враг. Просто лица своего истинного не показала покамест. Ее сейчас спасает лишь Школа. Товарищ Шармазанашвили решил, что учителя должны быть лучшие. Самые лучшие. Вот и выбрал Ольгу. Она вам не только этикет будет преподавать. Танцы там всякие, в языке практиковать. В общем, дамочка полезная, это, да. Но ты от нее держись подальше. Понял?

Клячин снова посмотрел в мою сторону, желая убедиться, произвела ли впечатление его речь. Естественно, не произвела. А то я без Николая Николаевича не разберусь, где мне ошиваться. Но пришлось сделать подходящее ситуации лицо, дабы чекист успокоился. Он прямо сильно разошелся из-за Ольги Константиновны.

— Вот и ладненько… — Клячин кивнул сам себе.

— У меня к Вам тоже разговор имеется… — сказал я.

Потом набрал воздуха в грудь и приготовился воплощать свои коварные замыслы.

Глава 5

Начинают открываться интересные стороны прошлого

Ну, ладно. Скажем честно, с коварными планами вышла хрень. Хорошо, хоть не полная хрень, а то я вообще бы сильно расстроился. Просто сценарий, придуманный мной, обернулся крайне неожиданно стороной. Может, оно и к лучшему, кстати. Хотя бы что-то немного прояснилось. Но так я решил уже после того, как вернулся в Школу. А сначала… Сначала все пошло куда-то не туда.

По крайней мере, с теми планами, в которых фигурировал Клячин. Вернее, получилось по итогу не совсем то, что мне хотелось. Зато я лишний раз убедился, Николай Николаевич гораздо умнее, чем кажется. А он и кажется далеко не дураком.

После того, как машина тронулась от Школы и почти, всю дорогу до места назначения, мы с чекистом ходили вокруг да около. Образно выражаясь, конечно. Я намекал то на одно, то на другое, пытаясь вывести Клячина на разговор об Игоре Ивановиче, чтоб услышать конкретную цель чекиста. Для себя решил, если «дядя Коля» осмелится сказать вслух, что планирует слить шефа, я поведаю ему о разговоре с Шармазанашвили. Ну, и соответственно, мы обсудим дальнейшие действия.

Однако Клячин все сводил к беседам о школе и о Цыганкове. Мол, не надо мне с ним лаяться постоянно, это создает лишние сложности. Будто это я вообще сам Витюшу цепляю. Да он мне в хер не упёрся. Тот факт, что предыдущие дни мы с ним не сталкивались лбами, меня, к примеру, очень радовал. Я видел, конечно, Цыганкова со стороны, на занятиях, но Витюша каждый раз делал вид, что мы вообще друг друга не знаем. Если он хотел этим показать мне пренебрежение и сильно ранить мое нежное сердце, задеть мою гордость, то степень его идиотизма еще больше, чем мне казалось. Я наоборот был очень рад. Чем дальше этот придурок от меня, тем, на самом деле, лучше. Вообще не уверен, что в следующий раз удержу себя в руках и не разобью ему рожу.

И только когда Клячину надоело изображать из себя заботливого опекуна, радеющего о моем благополучии, когда он решил, что можно говорить более-менее открыто, у нас, наконец, случился разговор. Но один хрен совсем не тот, на который был у меня расчет.

— Я тут думал о нашем разговоре. Насчет товарища Бекетова. Пытался прикинуть, зачем ему мне помогать, — завел я снова издалека.

— И как? Успешно думал? — спросил Клячин с ехидной улыбкой.

Он вообще сегодня был максимально саркастичен. Настроение у него вроде хорошее, но в то же время, в башке чекиста словно переваривалась какая-то информация, вызывающая желание поглумиться.

— Все упирается в родителей, вот что мне кажется. Ну, помните, он сказал, будто дружил с ними. Просто никакой другой причины я не могу найти. А главное, от меня ведь и толку никакого. Ну, что может дать полезного детдомовец без роду и племени старшему майору государственной безопасности? А вот родители… Помните?

— Я-то помню, — продолжал скалиться чекист. — Хреново, что ты не помнишь. Кстати… Покопался тут немного. Времени особо не было, пришлось все наскоком, бегом. Вот что интересно, Реутов Алексей Иванович. О твоей семье нет вообще никаких данных. Будто их не существовало. Конечно, не сказать, будто это удивительная ситуация. Когда с беляками воевали… Там такая неразволошная была. Но в твоем случае прямо интересное совпадение. Вообще никаких концов. Представляешь? Нашли тебя и правда, на улице среди беспризорников. Определили в коммуну. Замашки были соответствующие. Так и норовил что-нибудь украсть. Будь то хоть кусок говна, лежащий без присмотра. О прошлом своём ничего не знал. Вроде как скитался ты по просторам нашей Родины едва ли не с самых малых лет. Странно, да? Ни слова о матери или отце я не нашел. Даже о далёкой родне. Фамилию и отчество дали тебе