Ящики распихали под полки, так, чтобы они не бросались в глаза. Паспорта у нас были русские с дублированным текстом по-французски[26] (Маше паспорт выписал русский посол в Афинах, на имя великой княгини Марии Ивановны Степановой-Абиссинской). У Агеева был немецкий паспорт, выписанный на его имя при освобождении. Мы с Машей с интересом смотрели в чисто вымытое оконное стекло, за которым мимо проносились ухоженные поля и виноградники, перемежающиеся одинаковыми с виду селами и небольшими городками. К сожалению, во французских поездах не кормили, но Агеев прихватил дорожную корзинку с провизией и парой бутылок неплохого местного вина, так что в дороге мы не голодали и не бедствовали. Сергей выбрал поезд с минимумом остановок, хотя для этого нам пришлось встать пораньше – это был практически ночной экспресс, прибывающий в Цюрих к обеду.

По сравнению с русскими вагонами, здесь каждое купе 1-го и 2-го классов имело отдельную дверь, а 3-го класса в поезде вообще не было. Диваны не раскладывались, разве что в первом классе они были шире и можно было повернуться боком и дремать полулежа, что Маша и сделала, когда ей стало скучно смотреть на пробегающие довольно однообразные пейзажи. На остановках мы не выходили и держали дверь закрытой, правда, потом пришлось по очереди сходить в туалет на длинной остановке (в вагоне туалета просто не было). Мне стало понятно, почему в поезде нет вагона-ресторана – а кто туда на ходу пройдет, если добраться можно было бы только через перрон на остановках, а на каждой из них было довольно приличное кафе, где и подкреплялись пассажиры. Впрочем, вагонов-ресторанов не было и в русских поездах, вроде бы они появились только на Транссибе, где в экспрессе была и церковь-часовня, и гимнастический зал. Возможно, это была «калька» со знаменитого «Восточного экспресса», только там церкви в составе не было.

Так или иначе, а до границы мы добрались без приключений. Перед границей Сергей поправил мой внешний вид и сказал, что говорить будет он, как лицо сопровождающее, а «его превосходительство» и «ее императорское высочество» до разговоров с простым жандармом могут и не снисходить. Так и случилось; в дверь постучали, Сергей открыл и только произнес наши титулы, как усатый жандарм взял под козырек и пожелал нам счастливого пути. На швейцарской границе в купе вообще никто не стучал и не заходил – может быть, усатый жандарм передал «по цепи», что едут важные господа, и будет лучше, «от греха подальше», их лишний раз не беспокоить.

Так границу и проехали, я ожидал, что будут тоннели через горы, и мы увидим горные пики, но Сергей меня разочаровал, сказав, что построенный десять лет назад Сен-Готардский тоннель соединяет Швейцарию с Италией, идет от Цюриха на юг по направлению в Милан. Вот там и есть горные пики, так как тоннель пробивает главный альпийский хребет, но мы тоже увидим заснеженные горы вдали, зато скоро будет Женева и большое Женевское озеро. Действительно, Швейцария оказалась гораздо живописнее Франции, и Маша только ахала, смотря в окно на виднеющиеся вдали горные цепи, таких высоких гор в Абиссинии нет. Проехали Базель, а там и Цюрих близко.

Приехав на вокзал, Сергей побежал договариваться с возчиками-грузчиками и скоро явился в сопровождении целой бригады бородатых мужиков в широкополых шляпах и жилетах, перепоясанных широкими ремнями с надраенными медными пряжками. Грузчики были довольно бандитского вида, о чем я и сказал Сергею по-русски, но он засмеялся и сказал, что это самые добропорядочные швейцарцы, раньше за воровство в Швейцарии руку отрубали и пять сотен лет такого обычая напрочь вытравили желание позариться на чужое. До банка мы добрались также без приключений, и целых два часа три клерка взвешивали и считали золото, а Сергей с Машей тем временем сидели в ближайшем кафе и лакомились кофе с пирожными, собственно, лакомилась Маша, а Сергей контролировал внешнюю обстановку: у него, кстати, была подмышечная кобура, сделанная по моему образцу и второй револьвер сзади за поясом брюк, но, благодаря расстегнутому сюртуку, это было незаметно. Стрелять ему, конечно, пришлось бы по очереди с одной руки, зато патронов целая дюжина. Наконец, все благополучно закончилось, золото перекочевало в подвалы банка, я получил на руки необходимые бумаги и с легким саквояжем, в котором остались бумажные франки и немного лир, присоединился к Сергею с Машей.

– Теперь осталось еще две задачи, – сказал я Сергею, – первая: где хорошая гостиница недалеко от вашего дома, и второе – где самый лучший ювелирный магазин?

Вопрос решился просто, Цюрих конца XIX века – это тихий провинциальный городок по сравнению с Москвой века двадцать первого. Купили серебряную ложечку для Маши-маленькой, сережки с изумрудами для Лизы и такие же – для Маши-большой (хотя у нее ушки не проколоты, разве может одна женщина позволить, чтобы у другой была красивая цацка, а у нее – нет), тем более что все обошлось в три с небольшим тысячи франков, да еще и удалось туда же пристроить шестьсот лир, что обнаружились в вчера коробке для раздачи вкладчикам асмэрского банка, и еще тысяча вернулась мне из денег вороватого интенданта (я ему их потратить на мясо давал, а мясо-то ведь бесплатное оказалось), золото интенданта поровну разделили, внеся перед этим тысячу золотых в казну для сдачи в Петербурге.

Так что с подарками мы завалились в квартирку Агеевых. Подарки понравились, а вот квартирка Агеевых мне не понравилась – почти под крышей, как-то все убогонько, хотя телефон и горячая вода в квартире есть, наряду с ванной и ватерклозетом. Пока женщины щебетали, умиляясь малютке Маше, спросил Сергея про их планы, ведь Лизе еще четыре года учиться, планируют ли они остаться в Швейцарии или уедут? Агеев ответил, что скорее всего уедут, так как будут искать работу, скорее всего, во Францию, там все же возможностей больше. Еще больше возможностей в Германии, но туда Сергей больше ни ногой. В Россию возвращаться не будут, так как Лизе врачом там не устроиться, даже со швейцарским врачебным дипломом.

– А я вот собрался налаживать бизнес в Швейцарии, – сказал и увидел, как удивился невозмутимый Агеев. – А для чего, по твоему, я золото сюда тащил?.

– Швейцарские банки считаются надежными, здесь многие богатые люди хранят свои деньги.

– Деньги должны работать и делать новые деньги. Я хочу купить долю в швейцарском фармацевтическом бизнесе, причем таком, который скоро превратится в крупные международные компании. У меня есть три кандидата здесь – «Сандоз», «Гейги» и «Хофманн».

С «Сандозом» все ясно,