окружающих и раздраженным гоблорком, явно считавшим секунды до того счастливого момента, когда нам можно будет дать пинка. Присев рядом с Мавериком на чемодан, я со скрипом поднял голову и веки, дабы в последний раз насладиться светлым ликом воеводы. Знание о том, что я переспал со всеми его племянницами, двумя из четырех сестер и… нет, про тот случай лучше не вспоминать, душу мне не грело. Гоблины легкомысленно относились к половым связям.

— Итак, слушайте сюда, доходяги. Я буду краток, как ваша жизнь после того, как вы отсюда свалите, — клубы зеленого дыма, окутавшего Хаёркрантца, на пару секунд скрыли его лицо, из-за чего я тут же утерял концентрацию, предприняв попытку облокотиться головой об Маверика. Гном сдавленно заворчал, но его перебил голос гоблорка, продолжившего свою речь: — Есть ничтожный шанс, что кто-то из вас сможет дотянуть до показателя Прогресса в 80 процентов, балбесы. Так вот, если вдруг такое чудо случится, если вдруг, вопреки воле всех благих богов, такие полудурки как вы смогут измениться и преуспеть… вот вам мой совет. Бегите. Скрывайтесь. Пробирайтесь в самые дерьмовые, самые опасные уголки нашего мира. Рискуйте своей шкурой там, куда не суются даже самые отчаянные головорезы. Там, в тех адских жопах мира, закройте свой Долг, чтобы потом тихо и мирно осесть в какой-нибудь рыбацкой деревушке, болотном стойбище или ещё какой дыре. Только так у вас есть шанс не привлечь внимание дерьма, которым богата наша Кендра. Я не говорю о ихорниках, монстрах, драконах и прочей честной тварятине, которая вас хочет сожрать и высрать. Я говорю о Великих Кланах, о императорских Домах, о Морской Ганзе, о тысяче и ещё одном герцоге, князе и графе наших королевств, способном выкинуть пару тонн золота ради вливания крови кида в жилы своего рода. Вас раздерут, растащат, будут держать в клетках и доить весь остаток жизни. Понятно вам, дурачье?

— Не… — выдавил гном, забывший даже обо мне.

— А я говорю — понятно! — взревел Хаёркрантц, злобно оскалясь: — А теперь пошли нахрен с глаз моих долой, убогие!

В старом дребезжащем вагончике фуникулера я залип лбом в стену, захрапев самым натуральным образом. Эльфийке и гному пришлось выталкивать меня оттуда пинками. Причина такой заботы и доброты выяснилась буквально сразу, как я продрал глаза.

— Поднимай задницу и готовься бежать, придурок, — отрывисто бросила Лайтен: — До прихода дилижанса мало времени!

— К черту дилижанс, — томно ответил ей я, даже и не думая подниматься. Скала под моим телом была такая мягкая, такая зовущая…

— Ты с ума сошёл? Следующий лишь через неделю! — гаркнул Маверик, пиная меня под ребра, — Подъём!

— Идите нафиг, я спать хочу, — пробубнил я, переворачиваясь на бок, — Оставьте меня.

Несколько секунд тишины были самым настоящим подарком, но вновь вырубиться мне не дали — в лоб больно уткнулось что-то холодное. Открыв глаза, я увидел, как эльфийка тычет в меня дулом пистолета.

— Где твой ствол, паршивец? — стервозным тоном вопросила она, — Ну, быстро! Где ствол и деньги!

— Пистолет в чемодане, в боковом отсеке, — недоуменно прохрипел я. — А деньги какие?

— Любые! У тебя хоть что-то должно быть!

— Внутренний карман пиджака.

— Эй, Лайтен, ты с ума сошла? — пораженно прошипел Маверик, для которого действия пестроволосой оказались полным сюрпризом.

— Заткнись, Мав, — скривилась эльфийка, — Заткнись, достань деньги, ствол, обоймы к нему. Этот коротышка нас кинул в самом начале. Кинул всех. Ушел сразу, вообще не парясь. Крутил свои дела. Трахал зеленых шлюх.

— И что? Тебе-то он что сделал? — резонно заметил гном, чем заставил эльфийку грязно выругаться.

— Да шевели руками, дурак! Иначе мы тут неделю куковать будем! — гневно заорала эльфийка: — Ничего он мне не сделал! Слышишь? Ничего! Поэтому мы просто заберем у него пушку и деньги!

— Ну ты и… — побагровел гном.

— Да пошевеливайся уже, кретин! — не выдержав, заорал я, — Берите оружие, берите деньги, только дайте поспать, уроды!

«Уроды» вняли. Удивленно ругнувшись при виде горстки мелочи, эльфийка довольно заурчала, рассматривая выданный мне кригстанцами пистолет. Десятизарядный, десятимиллимитровый полуавтоматический «Сурт» был очень неплохим оружием. Настолько, что даже из полуобморочного состояния меня слегка придушила жаба. Не поддавшись ей, я продолжил валяться на снегу, всем своим видом демонстрируя, что собираюсь отрубиться.

— Прощай, Магнус. Не держи зла, ты сам бы так же сделал на нашем месте, — выдала эльфийка, ловя полный совершенно космического охренения взгляд своего невольного напарника.

На большее он уже не был способен, так как легконогая рванула с места к стоянке дилижанса. Пыхтя и проклиная все, Маверик ринулся за женщиной.

Хорошо иметь идеальное зрение, способное работать биноклем. Убедившись, что оба кида отошли на внушительную дистанцию, я встал, превозмогая и матерясь. На снег полетели очки — битые, царапанные, прошедшие семьдесят семь кругов ада, устроенного Хаёркрантцем сотоварищи. Вторая пара, терпеливо дожидавшаяся меня в чемодане все полгода, заняла своё место на лице. Выдохнув облачко пара, я пошарил в одном из кармашков чемодана, выудив оттуда заначенную полураздавленную сигарету. Перекур.

Мне предстоял самый настоящий подвиг — маршбросок на полкилометра в ближайший жидкий лесок, по бурелому, распугивая птичек и прочую лесную живность. Гоблинши слишком надежно меня укатали на своих горках и впадинах. Дыша как умирающий лебедь, я поволок свой чемодан в снежный лес. Влачась по буеракам и колдобинам, я ощущал себя Сизифом, которому подкинули сверхурочных, аватарой усталости и реаниматологом, взявшим четвертую смену подряд без амфетамина. Одновременно.

Сил хватило впритык. Дотащившись до небольшого деревца с содранным пластом коры, трепетавшем на легком ветру, я упал как подрубленный, начав храпеть ещё в полёте. Через некоторое время мне по ребрам прилетела пара ласковых пинков от существа, настойчиво требовавшего внимания. Пришлось уделить.

— А, это ты, Божественная Шляпа, — каркнул я спросонья, пытаясь принять сидячее положение, — До сих пор используешь эту унылую Подставку?

— Лишь твое искреннее почтение к моему головному убору спасает тебя от кастрации, кид, — присевший рядом со мной на корточки гоблин явил миру белоснежный оскал зубов. Перья на его шляпе покачивались от порывов вечернего ветерка. — На сколько тебя сделали эти гаврики?

— «Сурт» с парой дополнительных обойм, 20 кригстанских крон, шестнадцать кроули, — доложил я, принимая из рук Хагрхиггса бурдюк с гоблинским тонизирующим настоем. Пара глотков и мир наливается контрастом и резкостью.

— Ерунда, — пренебрежительный мах зеленой лапой. — Пушка хорошая, но патронов к ней не найдешь. У кригстанцев всё своё, особенное, чем и гордятся. Деньги вообще смешные, за день попрошайничества в Хюгге сможешь зашибить в три раза больше.

— Порадовал, — с сарказмом выдал я, — До него ещё дойти надо.

— Твой план, — клыкасто ухмыльнулся гоблин, — твои проблемы. Я