– Магичка! Троллье отродье! Вещательница!

Господин Ллос сохранял большее присутствие духа:

– Уходим, – коротко сказал он, косясь на моего отца так, будто тот может впиться ему в горло.

Господин Ллос подхватил свою визжащую супругу под руку и начал отступать к выходу.

– Надо звать стражу! Магов!

Криста подскочила словно мячик:

– Да! Убирайтесь! У нас в семье есть маги, и я выйду замуж за мага, а не за вонючку Поля! – кричала она. – Проваливай, выгодная партия!

Она много чего еще кричала. Ее черные глаза так и сияли. А еще она рассмеялась громко и звонко. Совершенно неприлично и свободно.

– Это возмутительно! Я сообщу, куда следует, – уже из-за двери кричал господин Ллос.

Криста побежала в прихожую и вышвырнула ему вслед шляпу и трость.

– Криста, перестань. В этом доме мы будем соблюдать приличия! Ох! – отец схватился за сердце и пошатнулся.

Лицо его исказилось от боли.

Мама еле успела подставить плечо, чтобы он не упал.

– Что же теперь будет? Что же будет? – повторяла она.

Глава 4

За мной пришли через час. Ллосы донесли. Не поленились.

Никто не стучался. Дверь в наш дом просто распахнулась, и вошли двое: высокий мужчина в черной мантии, перехваченной лиловым поясом, и женщина с бесцветным, равнодушным лицом, одетая в темно-синее.

– Мальта.

Надо же, они знают мое имя. Хотя чему удивляться.

– Ты пойдешь с нами, – мужчина говорил ровным уверенным тоном.

Они не посчитали нужным назвать свои имена, да никто и не спрашивал.

Мама выступила вперед, преграждая им путь:

– Мальта не маг. Господа Ллосы стали жертвами глупого розыгрыша. Моей старшей Кристе не понравился жених и, чтобы скорее его спровадить, она подговорила сестру вести себя… мммм… эксцентрично.

Мужчина склонил голову на бок и молча посмотрел на маму. Объяснение было весьма правдоподобным, но отчего-то он не поверил ни единому слову.

– Мы не будем налагать штраф на семью, если Мальта сейчас пойдет с нами. Добровольно.

– Она не маг, – упрямо повторила мама.

– Проверьте меня! – Криста отважно выступила вперед.

Женщина лишь мельком взглянула на нее и отмахнулась.

– У тебя нет и зачатка искры.

Откуда она знает? Неужели можно сказать о наличии магии у человека, просто глядя на него. Как маг узнает другого мага? Если бы не мантии и серьги в ушах магички, то эта парочка выглядела бы довольно обычно. Нельзя сказать, что они отличались какой-то красотой или, наоборот, выделялись уродством. У мужчины на висках седина, у женщины – мешки под глазами, как от бессонных ночей или тяжелой работы.

Щеки Кристы вспыхнули. Ответ ей явно не понравился. Удивительно, даже в такой момент она думает про своего Калеба, как бы оказаться поближе.

Маг продолжал сверлить маму взглядом.

А я подумала об отце, что сейчас лежал наверху, в своей постели. Когда мы помогли ему подняться, он силился что-то сказать, но не мог. Половина его лица сделалась неподвижной, искаженной гримасой то ли удивления, то ли разочарования.

Нет, нельзя позволить, чтобы на нас наложили штраф в такой момент.

Я не выдержала:

– Оставь, мама, пусть меня проверят и убедятся, что я самая обычная.

Я коснулась маминой руки и почувствовала, что она дрожит.

Мне тоже было страшно, но я храбрилась изо всех сил.

– Мама, я должна…

Какая-то часть меня все еще верила, что это ошибка, которая быстро вскроется, и меня выгонят из… Куда они собираются меня увезти.

Но другая часть кричала, что маги уже все для себя решили и без железных оснований они бы не пришли в наш дом.

– Не бойся, Мальта, – сказал мужчина. – Мы служим королю и королевству, каждый в меру своих сил и талантов. Это достойное дело, а все остальное – предрассудки. Нет ничего дурного, чтобы ступить на путь магии. Тем более это предопределено судьбой.

– Вещи! Нужно же собрать какие-то вещи, – медленно сказала мама.

– Ничего не нужно, – резко сказала женщина, и в ее голосе зазвучали металлические нотки. – У Мальты будет все необходимое. Пора, мы и так потеряли много времени. Попрощайся с семьей.

Я по очереди обняла маму, Джея и Кристу, все еще не в силах поверить в происходящее.

– Обещай, что будешь нам писать, – сказала Криста и прошептала, чтобы никто не услышал, – разузнай о нем побольше.

– Хорошо.

Я постаралась улыбнуться:

– Что ж… до свидания. Спорю, я вернусь, вы еще даже соскучиться не успеете, – и посмотрев на мага, спросила: – Вы позволите мне попрощаться с отцом? Он там, наверху.

Тот кивнул.

Когда я стала подниматься по лестнице, то оказалось, что магичка идет за мной следом:

– Я не убегу.

Она взглянула с недоверчивой ухмылкой.

– Мало ли что взбредет тебе в голову. Не собираюсь за тобой гоняться весь вечер.

Папа лежал, откинувшись на подушки, он был бледен и как-то разом постарел.

– До свидания, папа, – тихо сказала я.

Он не ответил, лишь ресницы чуть дрогнули. Не уверена, что он вообще меня слышал.

– Ну, все, напрощалась. Хватит.

Женщина цепко схватила меня за рукав. Пальцы у нее были холодные, я почувствовала это даже через ткань платья. Она повлекла меня за собой так быстро, что я едва не упала.

– Счастливо оставаться, – сказала она маме, которая стояла застывшая и печальная. – Радуйтесь, что наш добрый король позаботится о вашей дочурке. Не придется кормить лишний рот.

– Лин, – тихо осадил ее маг.

И мы покинули дом втроем.

На улице ждала запряженная четверкой лошадей черная карета с семиконечной звездой на дверце.

Сидение издавало целую череду скрипов и стонов, стоило хоть немного пошевелиться. Маги расположились напротив.

Карета тронулась.

Окна были плотно завешены, так что мне оставалось только рассматривать своих спутников.

– Не ерзай! – раздраженно бросила магичка.

Она производила неприятное впечатление: взгляд у нее был такой, как будто она обижена на весь свет, а я переполнила чашу ненависти одним своим существованием. А вот мужчина казался спокойнее.

– Ненавижу «ходить по грибы», – сказала она магу.

– Все прошло хорошо, – ответил он, – без слез и лишней суеты.

– Не стоило расшаркиваться с этими… Мы имеем права забрать ее, и с чего ты вздумал отменить штраф. Ты слишком мягок, Захария. Это отвратительно.

Злая гримаса сделала ее совершенно уродливой.

Мага же ее резкий тон совсем не смутил, и он спокойно сказал:

– Мы отрываем детей от их семей. Как бы ты себя почувствовала, если бы пришлось отдать своего ребенка неизвестно куда? Больше сострадания, Лин. Зачем быть жестокой там, где это совсем не нужно.

– Ага,