что со мной не все в порядке, потому что я не приглашаю домой толпы друзей, веду себя не так, как надо, и вообще, все я делаю не так, как должен! Но если мне не интересно общаться с другими людьми, почему я должен это делать? Мне нравится сидеть дома, я люблю читать книжки, а музыку терпеть не могу! Особенно пианино. Но она меня заставляет ходить в музыкалку, хотя меня тошнит от нот и вообще от всего! Я говорил и ей, и отцу, что мечтаю ходить на карате, но мать заявила, что я могу травмировать себе пальцы и не смогу играть. Честно говоря, я бы с великим удовольствием сломал бы себе несколько пальцев, а лучше — руку, чтобы она от меня отвязалась… Папа думает, что мама во всем права, он не пытается даже что-то сказать ей поперек, потому что она главная… А мои слова она воспринимает как капризы, ей наплевать на то, что я хочу делать, а что не хочу. Она считает меня маленьким, а мне вообще-то уже тринадцать лет! Если бы я рассказал матери про призраков, она бы точно меня в дурдом отправила! А отец вечно занят, он же повар, ему вообще не до меня.

— Скажи, ты раньше видел что-то подобное? — поинтересовалась я. — Призраков, про которых ты рассказываешь.

— Вы верите мне? — обрадовался Кирилл. — Я сразу понял, что вы нормальная, не то что мои родители… Нет, раньше я призраков не видел, они только в лесу были. Но в лагере и помимо них всякие странные вещи происходят. По-моему, там какая-то нечисть живет. Я не вру, честно! Я слышал, что по ночам там кто-то бродит и смеется. Но я не испугался, когда услышал, решил проверить, что там. Только когда я вышел из комнаты, они исчезли — как будто растворились в воздухе. Я сделал вид, что пошел в туалет, а сам все проверил, но никого не нашел. Наверно, они меня испугались… Или просто не хотели, чтобы я их увидел.

— Ты кому-нибудь рассказал про то, что слышал ночью? — спросила я.

Кирилл отрицательно покачал головой.

— Нет, мне бы никто не поверил. Я даже Сашке не рассказывал, хотя мы с ним подружились. Но Сашка бы точно сказал, что мне все приснилось, а я не хочу выглядеть ненормальным! В конце концов, на меня же они не напали — ну, эти привидения. Поэтому я подумал, что пусть лучше никто про них не знает.

— А в тот вечер, когда тебя нашли в лесу, ты видел Сашу и Арсения?

— Неа, меня сразу в медпункт повели, — сказал мальчик. — Мне кажется, их сперва призраки забрали с собой, а потом отпустили. Иначе вожатые бы рассказали, что потерялся не только я, а другие ребята из отряда тоже.

— А ты общался с Дашей Поляковой? — перевела я разговор на другую тему.

Кирилл пожал плечами.

— Так, не особо. Я с девчонками не дружу, они глупые. А Дашка еще и жадина!

— Почему ты так думаешь? — удивилась я.

— Да она кроила какая-то! — воскликнул мальчик. — Ни с кем никогда не делится, хотя ей родители с собой полно еды дали! И чипсы даже, которых ни у кого нет. Точнее, еда у нас из дома у всех была, но мы делились ею с другими ребятами. А Дашка спрятала свои шоколадки и чипсы, и потому, когда ни у кого ничего не осталось, ела втихую. Потому и отравилась — так ей и надо! Если бы она делилась с другими, то ей бы плохо не стало, а так — сама виновата!

— А что ела Даша, когда ей стало плохо? — спросила я.

— Да кто ее знает? — проговорил Кирилл. — Я не знаю, не общался с ней просто. Слышал, как девчонки из ее комнаты рассказывают, что Дашка — жадина и кроила, вот и все. Мне такие люди не нравятся, с ней и разговаривать не хочется. Вредная и противная! Она в столовой почти не ела, я видел, что она почти полные порции оставляет на тарелке. Марина, наша вожатая, переживала за нее — потому что Дашка не ест, спрашивала почему. А Полякова нос воротила и говорила, что невкусно и она такое есть не будет. Врала она все — еда была нормальная, никто, кроме Дашки, не жаловался!

— Кроме Даши, никто не травился? — уточнила я.

Кирилл отрицательно покачал головой.

— Нет, Полякова ж ни с кем своими запасами не делилась. Вот и получила по заслугам!

— А она призраков не видела?

— Не знаю, я не спрашивал… — растерялся мальчик. — Хотя Арсений говорил, что лагерь на самом деле проклят. Потому что на костях построен — он слышал, что Жанна Михайловна, повар в столовой, рассказывает своей напарнице Оле, что раньше тут было кладбище, а потом его снесли и сделали детский лагерь. Но по ночам мертвяки, которым не понравилось, что их могилы убрали, встают из своих гробов и ходят по лагерю, хотят забрать с собой живых. Я понял, что именно их и видел в лесу — наверно, они бы и меня забрали, если б меня не нашли. Хорошо, что меня в Тарасов отправили, больше я в этот лагерь ни за что не поеду!

— Эта Жанна Михайловна тоже видела призраков?

— Не знаю, мне ж Арсений рассказывал, что он слышал, — сказал Кирилл. — Может, и видела, но мне про это он ничего не говорил.

— А фамилию Жанны Михайловны знаешь?

— Нет…

Наш разговор прервала мать Кирилла — она вошла в комнату, вероятно, хотела проверить, как проходит наше общение.

Увидев Наталию Васильевну, мальчик сразу же замолчал и равнодушно покосился на меня. Я поняла, что он не хочет, чтобы мать слышала, о чем мы говорим.

— Вы побеседовали? — спросила женщина, внимательно посмотрев на сына. — Или Кирилл опять в молчанку играет? Он хоть что-нибудь вам сказал?

— Да, я узнала все, что хотела, — улыбнулась я и обратилась к мальчику: — Кирилл, спасибо тебе огромное! Ты мне очень помог!

— Надо же, — с недоверием покачала головой Наталья Васильевна. — Кирилл, а почему ты мне тогда ничего не рассказываешь? Притворяешься, что ли, что тебе плохо? Давай-ка, хватит валяться на кровати! Ты уже сколько времени музыкой не занимался, сейчас Евгения уйдет, и марш за инструмент!

— Но, мама, у меня же каникулы… — запротестовал несчастный ребенок. — Я не хочу…

— Хочу не хочу, а надо! — категорично заявила женщина. — Я прослежу за тобой, повторишь все произведения, которые мы проходили за год!

Я еще раз поблагодарила Кирилла и попрощалась с ним и его матерью. Вмешиваться в