только бы вернуть всё вспять, — я заранее проиграл. Она ведь так или иначе, всё равно соврёт. У неё отлично получается притворяться, лгать и лицемерить. Как и манипулировать моими слабостями. Последнее — совсем неудивительно, если такие, как она и её мамаша, изучали оборотней. Точно знают, что нами руководит, и как это обернуть в свою пользу.

Нет, нельзя с ней разговаривать. Если только на своих правилах. Стоит руководствоваться голыми фактами. Они просты. Вполне понятны и самому тупому волку. Я сам всё видел лично своими глазами. Никакая она не жертва и не пленница, тем более обстоятельств. Было бы иначе, не застал бы её в обществе своей маменьки в таком же белом халате с бейджиком-пропуском, позволяющим свободно входить и выходить, практически в полном здравии, судя по виду. Никаких сомнений быть не должно и не может. Цена слишком высока, чтобы я мог позволить себе ещё хоть раз дать слабину и опять остаться в дураках. Возможно, уже безвозвратно и без шанса на реабилитацию.

Мои дети — не то, чем я готов рискнуть.

И не стану!

Будет так, как я ей обозначил.

Без вариантов.

В последнем утвердился не раз, пока шагал по коридорам, заходя всё глубже и глубже в пределы замка. Дом Верховного — настоящая крепость. И лабиринт — в том числе. Легко заблудиться. Я был здесь не в первый раз, но чуть не ошибся с нужным направлением. Хотя, возможно, всё дело скорее в том, что не под ноги себе смотрел, пока шёл, а в никуда, пребывая преимущественно в своих мрачных мыслях.

Но дошёл.

Медицинские отсеки напоминали собой те же боксы, в одном из которых я когда-то впервые увидел Крис, поэтому невольно скривился. Их также разделяли полупрозрачные перегородки, при желании регулируемые по степени видимости с той или иной стороны. Разве что конкретно эти, в отличие от других, не запирались на замки, и внутри насильно никто никого не держал. Или, может, я нарочно искал схожесть и всё слишком утрировал. Когда двадцать с лишним лет растёшь и воспитываешься под надзором белых халатов, ещё и не такое будет видеться на каждом шагу.

А ведь почти поверил, что давно избавился от подобных ассоциаций. Но нет. Они будто просто затаились где-то глубоко внутри и ждали удобного случая, чтобы вернуться вместе с воспоминаниями моего незавидного прошлого, в котором маленький волчонок-одиночка старается быть максимально похожим на всех, кто его окружает, чтобы не выделяться, иначе не выжить. Тесты, иголки, инъекции, испытания на физическую выносливость и реакцию организма на тот или иной раздражитель внешних факторов, будь то голод, холод, жара, жажда, кровопотеря, множественные переломы или иная жуткая боль… Вот они и вернулись.

А всё из-за этой лгуньи, будь она неладна!

— Будешь на неё так смотреть, решу, что она и правда разбила тебе сердце, — донёсся в спину насмешливый голос Верховного.

Не заметил, когда он приблизился. Вроде как ведь не шёл за мной по коридорам.

— И ты так сильно впечатлился глубиной моей новой бездонной печали по этому поводу, что решил лично меня вылечить? — усмехнулся встречно. — Или же залечить?

Помнится, когда меня впервые освободили из лабораторного плена, он самолично вытаскивал из моей головы отслеживающий чип, который мне вживили ещё в раннем детстве, так что не удивился бы, если бы всё так и обстояло, в самом прямом смысле обозначенного мной. Мало кому известно, что суровый и порой кровожадный вспыльчивый глава чёрного клана ко всему прочему имеет нейрохирургическую специальность и опыт. Да и помимо нас двоих в боксе пока никого не наблюдалось.

— Хочу самолично посмотреть на твои необычные раны. Мак тоже сейчас будет, не переживай. Заодно расскажешь ему подробнее о своей внезапной второй парности.

Устало вздохнул. Стянул с себя пиджак. Бросил тот в сторону и принялся за рубашку. После того, как я отключился перед трапом, так и не добравшись на своих двоих до самолёта, а потом меня откачали, сменил вторую. Хотя и эта тоже пропиталась кровью. То ли повязка была паршивой, то ли раны — слишком обширными, хрен знает.

— Пули поймал уже и сам знаешь где, а девчонка… девчонка, как девчонка. Вряд ли я и сам знаю больше, нежели то, что по-любому успела тебе разболтать моя сестра, — проворчал, расстёгивая пуговицы.

Близняшка же чуть всю душу из меня не вытащила, как только я переступил порог их дома, пока ползала в моей голове, считывая живущее там, а я оказался совершенно не готов к такой подставе. А ещё сестра называется, вроде как родная и единственная. Понятное дело, просто очень беспокоилась за меня, но порой её забота переходила все границы дозволенного. Никакого личного пространства с ней, потому и не любил приезжать к ним. Тем более, что пара её и того хуже порой. Тому и в мою голову лезть нет никакой необходимости, и так не в меру проницательный, даром не всевидящий.

— Ага, как девчонка… которая умудрилась не просто забеременеть от оборотня, но и выглядит так, будто для неё идёт всё так, как надо. Ни намёка на сложности положения. И напомни мне, какой у неё срок должен быть по нашим меркам? Не больше десяти недель, да? А выглядит на все двадцать…

Отвечал мне, но смотрел исключительно в другую сторону. Крис как раз зашла в соседний бокс, в сопровождении моей сестры. Судя по тому, что сама ни разу не взглянула в нашу сторону, о нашем близком присутствии не знала. Не зря у них тут стёкла особые.

— Двадцать быть точно не может, — буркнул я угрюмо. — Уж своих детей от чужих по запаху я точно могу различить, и мне память наверняка не отшибало, чтоб перепутать срок зачатия, — закончил с расстёгиванием рубашки, которую отправил туда же, куда ранее швырнул пиджак.

Нарочно сосредоточился на этих элементарных действиях, игнорируя затравленный взор серых глаз той, о ком шла речь. Она явно чувствовала себя неуютно, и это вносило знатный диссонанс в мой разум, подталкивая забыть обо всём прочем, наплевать на голос рассудка, пойти и помочь ей, возможно обнять, прижать к себе крепко-крепко, заверить, что всё будет хорошо… полный кретин же! Особенно если учесть, что даже заявление Верховного, и то изрядно подбешивало. Можно подумать, он и впрямь намекал на то, что дети могут быть не моими, учитывая обозначенный срок беременности.

Глава 4.1

— Не знаю я, какой срок, — добавил вынужденно. — Говорил же, собирался привезти её к вам, но не вышло. Сбежала.