Дойдя до конца комнаты, Бэбил повернул направо, прошёл между стеной и последней ячейкой, повернулся к стене и остановились возле двери. Дверь была поношенной и ржавой. На ней весела табличка: «Онардо Галэо. Директор сектора I-2». Бэбил подмигнул Дэвиду и поднёс сжатую в кулак руку к двери, но так и не успел постучать по ней. Он резко ушёл в сторону и с обеспокоенным лицом крикнул Дэвиду:

— Живо в сторону, Шепард!

Но Дэвид уже и сам понял, что что-то было здесь не так. Столь удручающая плотность шума зала, возле этой двери будто бы почти сошла на нет. Когда же он оглянулся назад, то увидел за собой выстроенное в ряд, один за другим, множество матрасов, и не одной живой души рядом. Шепард, как можно быстрей нырнул влево. В следующее мгновение раздался мощный хлопок, а за ней крик боли. Дверь с треском сорвало с петель и врезалась прямо в матрасы. Те сначала вжались друг в друга, а потом отбросили дверь чуть вперёд от себя. Та с сильным грохотом упала на пол, разогнав во все сторону пыль. Пока дверь летела, Дэвид успел заметить, что к ней был прижат какой-то мужчина. Теперь он лежал под дверью, дымясь, стоная и понемногу истекая кровью.

— Вот видишь, я был прав, дэбил! — раздался из комнаты, затянутой поднявшейся пылью, густой хрипящий, немного нечёткий бас. Но вот Дэвид увидел очертания фигуры, а через секунду она, разорвав пелену, важно вышла в коридор. Это был высокий и смуглый старик с обнажённым накаченным торсом, в потёртых джинсах на подвязках и с пузатой сигарой в зубах. Его тело было будто слеплено из мускулов, шрамов, ожогов и обильно смазано машинным маслом. Его гладко выбритая голова ярко блестела, а самодовольное лицо покрывала короткая и полностью седая борода без усов. Он сильно хмурился, а глаза были скрыты под кустистыми бровями.

Старик медленно подошёл к поваленной двери, перекинув через плечо что-то очень похожее на гранатомёт, и небрежно скинул босой ногой с несчастного техника импровизированную надгробную плиту.

— Говорил я тебе, бестолочь, что твоя броня полная херь! — пробасил старик, начав небрежно пинать пострадавшего по рёбрам, а потом заговорил гнусавым тоненьким голоском. — Она даже прямое попадание из «Гризли» выдержит! А в итоге даже прямого попадания из «Борова» не осилила!

— А ну хватит, — старик вновь заговорил хриплым басом и со всей силы ударил беднягу, что тот даже подпрыгнул, — притворяться мёртвым! Ты ведь под Лицензией! Я ведь вижу, как от тебя валит красный пар! Расхерачело брюхо и поделом! Будешь знать, как пытаться обмануть и меня и себя! Эй, вы! Хватит прятаться! Я знаю, что вы там! Оттащите его в укромное место, чтоб раны зажили, а после за работу, лентяи! И уберите весь этот грёбанный бардак, кстати!

Старик некоторое время наблюдал, как несчастного уносят, а за ним матрасы с уничтоженной дверью. Но вот он повернулся к своему кабинету и лишь теперь увидел Бэбила, что так и стоял на месте, прижавшись к стене с неловким выражением на лице.

— Оба-на! — выдохнул старики, скрестив руки на мощной груди и очень сильно приподняв брови, показывая миру чуть выпученные глаза, цвета червонного золота. — Мендель! Ты чего с утра пораньше забыл в нашей глухомани?

— Доброго, пока что, утра, Онардо, — вяло улыбнулся Бэбил. Он неуверенно подошёл к Галэо и протянул ему руку. Онардо схватился за руку с таким движением, будто его собеседника должно было вот-вот снести ураганным ветром, и сжал ему ладонь так, будто всей целью его жизни было выжимать из конечностей живительные соки. Завершилось приветствие несколькими резкими колебательными движениями вверх-вниз соединённых в единое целое рук. Он так и не опустил брови, при этом ещё сильно выпучив глаза, поджав губы и выставив чуть вперёд подбородок. Бэбила хоть и трясло, будто он был мячиком на теннисной ракетке, но держался он с достоинством и лишь сильнее и шире улыбался. Когда Онардо отпустил его руку, Мендель удручённо на неё посмотрел, но более ничего не предпринял, предпочтя вновь широко улыбнуться силачу.

— Так что тебе надо? — нечаянно грубо буркнул Галэо, вновь скрестив руки на груди и недоверчиво смотря на Бэбила.

— Мы ведь сегодня с тобой должны были встретиться, — убирая покалеченную руку за спину, с лёгким разочарованием ответил Мендель. — На счёт настройки Арсенала для нашего нового мусорщика.

— Это я прекрасно помню, но какого ты один? Где он?

— Он, вообще-то за тобой, Онардо. — хмыкнул Бэбил, указав головой.

Силач, продолжая стоять в той же самой позе, резко посмотрел через плечо. Найдя взглядом Дэвида, он ещё сильнее приподнял брови и выпучил глаза. Шепард, с момента полёта двери, так и стоял на месте, покрытый тонким слоем пыли и безразлично смотрел на Галэо. Онардо повернулся к Шепарду всем телом, подошёл и, наклонившись почти вплотную к его лицу, дёргая себя за бороду, пробасил, пыхнув в Дэвида дымом из почти догоревшей сигары:

— И вот этого хиляка взяли в мусорщики? И ради этого чуда мои лучшие техники вынуждены терпеть повинную в Альма Матер, почти до конца этого года? Среди этих нудных теоретиков?!

«О ком это он?» — подумал Дэвид, и вдруг в его голове всплыли две очень наглые физиономии, и он невольно вздрогнул.

— Хватит ёрничать, Онардо, — ответил Бэбил, чуть повышая голос, так как обычная канонада звукосмешения возобновилась с прежней силой. — Разве я похож на того, кого называют одним из лучших мусорщиков в истории?

— Да ты у нас просто исключение из правил, Мендель, — повернувшись к Бэбилу, затушив и бросив в сторону остаток сигары, отмахнулся Онардо. — Мне недавно поведали, какие ты, для своего возраста, выкрутасы вытворял. А ты ведь на двадцать лет старше меня, а?

— Ой, ты мне льстишь, Онардо, — отмахнулся смущённый Бэбил, а потом он серьёзно добавил, внимательно посмотрев на Галэо. — Кстати, именно из-за подобных выкрутасов твои лучшие техники и вынуждены терпеть нудные речи моих соплеменников.

«Да о ком они говорят!» — вновь подумал Дэвид. И вновь в его памяти всплыли смутные наглые рожи, но его память их отторгала.

— Ну, в чём-то ты и прав, — угрюмо почесав себе щёку, буркнул Онардо. Затем он властно прорычал на весь зал:

— Сунь-пересунь! А ну, живо