в кухню входит Светлана и ставит чайник.

— Мать в больнице, — вздыхаю.

— Ты все правильно сделала. Не стоит сейчас их видеть.

— А если что-то серьезное? А я так… — совесть все равно не дает покоя, поедом ест изнутри.

— Все с ней нормально будет, — пожимает плечами, отворачивается. Будто пытается свои эмоции скрыть.

— Откуда ты знаешь?

— Такие, как твоя мать, живучие особи. А могли и придумать.

— На свое здоровье наговаривать, — хмурюсь. — Тут же вспоминаю мамины «подвиги». Хотя… ты права, уже ничему не удивлюсь.

Занимаюсь с дочерью, Светлана готовит завтрак. Раннее утро, Павел и старушка еще спят.

— А откуда ты знала, кто я?

— Я следила за твоей жизнью. Не пристально. Иногда. Издалека, — рука дрожит, кипяток мимо чашки проливает. — На свадьбу твою смотрела… Красиво было очень, и ты такая нарядная, — она пытается говорить ровно, но нотки грусти не удается скрыть.

Неловко становится. Светлана всю жизнь была лишена личной жизни. Ее личная трагедия. И время ушло. Ничего назад не вернуть.

— Ты меня ненавидела?

— Нет… но всякое в голову лезло… бывало, — ей неловко говорить.

— Прости, Светлана. Я ничего не знала, — хочется помочь, только я сама сейчас повисла у нее на шее.

— Ты добрая, Лер. Я это поняла давно. Нет у меня сил на злость, — машет рукой. — Мне бы со всем успеть управиться, за мамой с братом проследить, лекарства им купить. Мы с тобой похожи, ты тоже для семьи все делала, а муж твой с этой, — хлопает дверцей холодильника.

— Ты знала? — кивает. — Все были в курсе, кроме меня, — снова глаза жгучими слезами наполняются.

— Кто я такая, чтобы в твою жизнь вмешиваться, — в ее голосе столько грусти, она у меня на языке горечью отдает.

— Почему ты меня тогда в роддоме отговаривала выписываться? — не могу остановиться. Хочу узнать всю правду, какой бы она ни была.

— Я же постоянно за подработки хватаюсь. Роддом, где ты рожала, там я на полную ставку. А еще в одном уже давно у меня несколько смен в неделю, или когда кого-то заменить надо. Алена твоя там рожала первенца. И снова пару месяцев назад с твоим мужем пришла договариваться про второго малыша.

— Дима от Ромы? — хватаю ее за руку, в глаза заглядываю.

— Не уверена, — смотрит растерянно. — Там много кто захаживал, о здоровее ребеночка спрашивали. А муж твой ее привез рожать, денег заплатил и укатил. Насколько помню, он даже на выписку не приехал, когда вы всей семьей ее забирали.

Глава 12

— Не приехал, — киваю. — У него тогда на работе завал был. А кто к Алене приходил?

Та жизнь мне такой далекой кажется, словно и не со мной было. Я полюбила мужа с первого взгляда. И столько лет была уверена, что это взаимно.

Сестра действительно первая познакомилась с Ромой. Она зимой возвращалась с тренировки, поскользнулась и угодила под колеса его машины. Он испугался, выбежал, предложил ее отвезти в больницу, но Алена отказалась. Муж проводил ее домой. Сестра предложила ему зайти, а мы как раз собрались праздновать мое восемнадцатилетие.

Я вышла из комнаты, нарядная, улыбающаяся и тут он с моей сестрой на руках. Черноволосый, накачанный, с зелеными колдовскими глазами. Я пропала сразу.

Только зачем мать все перекручивает, обвиняет меня?! Алена, наоборот, помогала нам сойтись с Ромой. Говорила, что мы идеальная пара. Да и малая она тогда была, все мысли о балете, не до мальчиков ей было.

Я была уверена, что радуется за нас она искренне. У нас с сестрой всегда хорошие отношения были. Мы дружно жили, хоть я всегда ощущала, что она в семье на первом месте. Но Алена располагала к себе, она шла на контакт, была искренней, улыбчивой, всегда со мной делилась своими переживаниями.

Что с ней случилось? Неужели всегда была маска?

— А я почем знаю. Мужики при деньгах. К врачу ходили, медсестрам конфеты, конверты заносили, — Светлана пожимает плечами и с подносом уходит в комнату.

Действительно, у Алены всегда было очень много ухажеров. Сестра очень красивая, блондинка с серебристыми огромными глазами, утонченная, общительная, живая.

Зачем ей понадобился Рома? Если она могла себе найти мужчину гораздо состоятельней? И такие у нее были. Она мне многое рассказывала. Или мой муж — один из… многих?

Не вяжется это все с моей сестрой. До вчерашнего дня у нас были замечательные отношения, как мне казалось. Она была частым гостем в нашем доме, много времени проводила с Зоряной, со мной моталась по магазинам, любила посплетничать, рассказать последние новости.

Что я упустила из виду?

А Рома… он был образцовым мужем. Он так красиво за мной ухаживал. Галантно, ненавязчиво. Мы могли сутками болтать и не замечали, как пролетает время. Были так счастливы, когда я забеременела. Потом свадьба. А как мы ждали появления Зорянки, дни высчитывали. Строили планы на будущее. И ведь все планы сбывались… Мы уверенно реализовывали все свои цели. Практически никогда не ссорились. Рома работал много, но особо никогда не задерживался, старался всегда вовремя возвращаться. Наоборот, если проект горел, то работал дома, говорил, что тут ему и стены помогают.

Каждый день приходил с цветами. Часто просто так дарил мне подарки. Никогда не жалел денег, только стоило мне заикнуться, сразу же покупал, игнорируя мои протесты. Каждый день восхищался мной и не уставал повторять, как он счастлив. Мне казалось…Нет, на тот момент я была уверена, что наша любовь, наши чувства с годами крепнут.

Он мечтал еще о сыне, стойко ходил со мной по врачам, интересовался анализами, и всегда меня подбадривал, говорил, что у нас все получится. А как он визжал от восторга, когда узнал о моей второй беременности. Сразу окружил меня еще большей заботой.

Перед глазами проносятся шестнадцать лет… Счастливых и лживых.

Как же хочется понять. За что они так со мной? Как могли так долго притворяться?

От этого еще больнее… Потому что еще сутки назад я была