На собственной яхте они могут отправиться куда угодно – так почему бы не выбрать что-то небанальное? Студенткой, путешествуя с рюкзаком, Виржини всегда доезжала на поезде до конечной станции, подальше от обычных точек притяжения вроде Рима и Будапешта. Так она и оказалась в Лимингтоне – и вот к чему и к кому это ее привело. Как можно найти острые ощущения или ожидать перемен, роста, если все время делаешь одно и то же? Сейчас ей выпал шанс испытать новые впечатления вместе с Джейком, отправиться туда, где мало кто побывал. Она не могла позволить себе упустить такую возможность.

– Я знаю, что это, по сути, байки старого яхтсмена, которых мы наслушались в подпитии, – произнесла она.

Джейк сел на диван и вытянул ноги.

– А ты не думаешь, что для начала стоит попробовать что-то поближе к нашей зоне комфорта?

– Да ладно. Навыков у нас обоих более чем достаточно. Ты сам говорил, что тебе надоело шататься по тавернам в Средиземноморье. Разве в Таиланде будет не то же самое?

Он водил рукой взад-вперед по волосам, как всегда, когда был в чем-то не уверен.

– Мы приехали за приключениями, – продолжала Виржини, вертя на пальце обручальное кольцо. Этот брак сработает. Джейк – это навсегда. – Разве не в такое место ты всегда мечтал попасть?

Взгляд Джейка скользнул к книгам.

– Как насчет компромисса? Сейчас поплывем на Амаранте, а потом в Таиланд. Или на Бали, на Суматру – куда захочешь, – не отступала Виржини.

Он провел пальцем по ободку своей чашки. Один раз, второй.

– Не знаю, Ви. Я понимаю, о чем ты, но почему мы не можем придерживаться первоначального плана? Это безумие – следовать указаниям полузнакомого мужика. Какая-то детская охота за сокровищами.

Так вот что его не устраивает? Не Амаранте как таковой, а то, что идея исходила от другого мужчины? Виржини в голову не могло прийти, что он из таких парней.

– К тому же это так далеко, – добавил он. – Терри сказал, там ничего нет. Почему ты вечно все усложняешь? «Обычно» еще не значит «скучно».

– Ну да, это сложно. Но не невозможно. Почти то же самое, что плыть в Таиланд, просто чуть дальше, в другом направлении.

– Дело не только в этом.

– Конечно. Но самое сложное мы уже сделали – добрались сюда.

Они откладывали деньги, планировали, штудировали карты. Накупили навигационных атласов, изучили местность, муссонные погодные условия. Использовали каждую свободную минуту, чтобы подготовиться как можно лучше. Помимо всего прочего, совершили этот величайший прыжок – решились уехать. В любой момент они могли отступить. Но не отступили.

– Я думала, что это твоя мечта. Ты заразил ей и меня. В горе и в радости, мы поклялись, Джейк. Вот она, радость, здесь и сейчас. – Виржини постучала по карте. – Для этого мы и купили нашу лодку. Будет здорово. «Путеводная звезда» готова. Мы готовы. Кто знает, может, мы захотим остаться там навсегда. Медовый месяц длиною в жизнь.

Виржини пересекла салон, села к нему на колени, обняла за плечи.

– Построим соломенную хижину и поселимся на пляже, как герои «Голубой лагуны». – Она чмокнула его в губы.

Его руки легли на ее талию.

– Ты бы хорошо смотрелась в травяной юбке.

Если шутит – значит, она победила.

– Ты правда так сильно этого хочешь, Ви?

Она кивнула и поцеловала его уже по-настоящему.

– Ну? – спросила она, когда его глаза были еще закрыты. – Что думаешь?

Он открыл глаза и встретил ее взгляд.

– Думаю, мы это сделаем.

8

Через пять дней после того, как они впервые услышали об Амаранте, Виржини стояла у штурвала рядом с Джейком, ведущим «Путеводную звезду» через гавань Порт-Брауна. Воду бороздили местные лодки, нагруженные канистрами с топливом, ящиками с безалкогольными напитками и пассажирами – настолько, что корпуса опасно осели. Люди в лодках провожали их яхту взглядами.

Она спустилась под палубу, чтобы вот уже в третий раз попытаться связаться с конторой начальника порта. Эфир заполняли помехи и разговоры на малайском. За время пребывания в Малайзии она выучила несколько слов, но не более чем стандартные приветствия, названия продуктов – kopi (кофе), air (вода) – и основные места – tandas (туалет), restoran (ресторан).

Она высунула голову из люка:

– Бесполезно. Никто не отвечает.

– Ладно, поднимайся сюда и помоги разобраться, куда плыть. Сделаю еще круг.

При втором заходе Виржини заметила, что их внимание пытается привлечь одна из маленьких алюминиевых лодок. Водитель указал на «Путеводную звезду», затем на ряд рыболовных судов, привязанных на краю гавани. Вот он – свободный промежуток.

– Он подсказывает, чтобы мы пришвартовались вон у той стенки, – передала она Джейку, и тот повернул штурвал туда, куда она указывала, где старые автомобильные покрышки были прикованы цепями к бетону в качестве кранцев.

Ближе к берегу в ноздри ударил резкий запах сушеной рыбы. Из тени полуразрушенного шлакоблочного здания высыпала толпа мужчин. Они перелезли через рыбацкие лодки и криками и взмахами рук показали Виржини, чтобы бросила им швартовы. Через несколько секунд толчков, рывков, криков и маневрирования яхта пристала, ватага тут же рассеялась. Некоторые мужчины снова уселись на корточки под деревом, другие остались стоять, сворачивая самокрутки и наблюдая, но без особого интереса.

После трех дней постоянной морской качки неподвижность одуряла. Виржини огляделась. Поскольку это был исторический портовый город на торговом пути, она ожидала, что архитектура будет колониальной, но портовый район Порт-Брауна был уродливым и еще более грязным, чем некоторые места, которые она видела тем летом, когда путешествовала поездом по Европе, куда отец отправил ее, чтобы от нее отделаться.

В день, когда он купил ей билет, не переставая лил дождь, и вздувшиеся оштукатуренные стены их старого дома дышали сыростью. Как выяснилось, семейным гнездом этому дому предстояло оставаться недолго. В гостиной они были вдвоем, хотя сидела, конечно, только она. Отец никогда не сидел, никогда не оставался на одном месте подолгу – чудо, что он вообще умудрялся заканчивать картины и продержался в семье первые семнадцать лет ее жизни. «Вот. – Отец протянул ей конверт и не опускал руку, пока она не взяла его. Это был один из плотных, кремовых, шершавых на ощупь конвертов из его кабинетного стола, в которых он рассылал счета клиентам. – Умница».

Он пытался выдать билет и небольшую сумму на расходы за подарок, но даже тогда, подростком, она воспринимала это как взятку, и знание о его интрижке с женщиной, чей портрет он писал, обесцветило все, что она видела в путешествиях. Она искала