Я уселся за свободный столик и заказал себе двойную порцию жаренных сосисок с кислой капустой и пива. После непростого дела есть хотелось просто ужасно. Словно голодный волк, набросился я на еду и не поднимал головы, пока не слопал всю тарелку.

— Уф! — откинулся я на спинку стула и отпил пива. — Красота!

— Ай, золотой мой, давай я тебе погадаю, всю правду расскажу! — передо мной появилась молодая цыганка, полноватая, со слишком длинным носом, а ведь говорят, что цыганки красивые. Но то ли мне не везло, то ли врут — не знаю.

Тряхнув монистами, она бесцеремонно уселась на стул напротив меня и опять завела свою песню, мол, давай погадаю.

— Не люблю цыган, — передо мной появился Енох и с осуждением посмотрел на цыганку, — они нечистые на руку и вообще!

Цыганка уставилась на то место, где сейчас был Енох и глаза её тревожно расширились.

— Она что, видит меня? — удивился Енох, немного переместился вбок и помахал перед лицом женщины костлявой рукой.

Цыганка расслабилась, заулыбалась и опять начала цепляться ко мне с предложениями рассказать мою судьбу.

— Да что ты мне можешь рассказать, — хмыкнул я, её назойливость уже начала раздражать, — это я могу тебе погадать…

Закончить фразу мне не дали несколько человек в форме и с наганами, которые бесцеремонно вошли в «Ивушку» и принялись проверять документы у присутствующих.

— Облава! — прошелестело по рядам.

Некоторые, наиболее шустрые граждане попытались под шумок слинять, но в дверях их встречали ещё военные люди и уводили.

— Рада! — развязно воскликнул один из военных и направился к нашему столику, — я кому говорил, что если ещё раз тут тебя увижу — посажу⁈

На лице цыганки промелькнул страх и растерянность.

Мне тоже эти проверки были ни к чему. Я ещё несовершеннолетний вообще-то.

— Отводи! — велел я Еноху и сказал цыганке, — бегом за мной!

— Но ЧеКа…

— Хочешь выбраться — дуй за мной! — отрывисто прошипел я и рванул к выходу, на ходу командуя Еноху, чтобы отводил глаза.

Цыганка смекнула, что как-то ловко это у меня получается и быстренько рванула за мной.

Буквально через несколько минут мы уже были вне досягаемости облавы. Забежав в парк, я прислонился к дереву, пытаясь отдышаться.

— Спасибо! — хрипло после быстрого бега сказала Рада.

— Пожалуйста, — вежливо ответил я и вытер вспотевший лоб носовым платком.

— Давай, я тебе погадаю, — сказала Рада, — бесплатно. За то, что ты выручил меня. Не люблю быть должна за такие вещи.

— Не надо, — отмахнулся я.

— Но я не хочу долгов, — нахмурилась Рада и вдруг игриво разулыбалась, — или ты чего-то другого, может, хочешь?

— У меня девушка есть, — покачал головой я.

— Да какая она тебе девушка! — возмутился Енох, который тотчас же материализовался рядом, — ты ещё скажи, что жениться на ней будешь!

— И что? — не удержался, чтобы не поддеть Еноха я.

— Изабелла — жадная корова! — мрачно констатировал Енох и обличительно ткнул в меня пальцем, — она тебе не нужна!

— Ты с кем-то сейчас разговариваешь, — настороженно констатировала цыганка. — Я чувствую, тут есть ещё кто-то.

— Не знаю, — сделал удивлённое лицо я. Немного подумав, спросил, — а скажи, Рада, среди ваших есть кто-то, кто с духами может общаться?

— Мы все живём рядом с духами… — начала Рада.

— Ну ладно, мне некогда твои сказки слушать, — прервал я её, — пойду я. Прощай.

— Постой! — схватила меня за рукав Рада, — я всё-таки хочу вернуть долг. У нас в таборе есть бабушка Пэтра. Она может.

— Вот вечно ты в какую-то ерунду ввязываешься, — сердито сплюнул Енох, когда мы пошли с Радой.

Я думал, что увижу цыганский табор во всей его аутентичности, но Рада привела меня на рынок. Поплутав промеж рядов, мы вышли к палаткам, где тусовались всякие старьёвщики и прочий подозрительный народ.

— Подожди!– сказала Рада и зашла в одну из палаток.

Через пару мгновений она вышла оттуда в сопровождении сухонькой старушки с таким желтым морщинистым лицом, что она была похожа на плоды маклюры.

— Вот, бабушка Пэтра, — сказала Рада, указывая на меня, — ему нужно спросить.

— Спроси, — прищурилась старуха.

Я посмотрел на Раду и замялся.

— Рада, ты иди! — велела старуха.

— Но бабушка… — возмущённо надулась цыганка.

— Иди. Я сказала, — в голосе старухи внезапно прорезался такой металл, что только огромным усилием воли я тоже не встал и не ушел.

— Рассказывай, — велела бабушка Пэтра, когда Рада ушла.

— Знаю, что звучит это как глупая сказка, но, может, вы знаете, можно ли призвать душу, которая ушла?

— Можно, — спокойно глядя на меня тихо произнесла старуха и, прищурившись и вглядываясь мне прямо в душу, спросила, — та душа точно ушла?

— Да, — кивнул я.

— Сорок дней когда будет? — чуть склонив голову к плечу, спросила она.

— Где-то через месяц примерно, — вздохнул я. — Могу посчитать.

— А девять уже было?

— Сегодня, — ответил я, прикидывая даты. — А что?

— Ты разве не знаешь, что по вашим христианским обычаям поминают усопших на девятый и сороковой день?

— Знаю, — неуверенно протянул я.

— А знаешь почему?

Я пожал плечами.

— Потому что именно в эти дни души возвращаются на землю.

Он неожиданности я аж икнул.

— Да, да, — усмехнулась она, — а души невинноубиенных обязательно приходят туда, где они погибли.

— То есть если я буду сегодня на том месте, то смогу увидеть эту душу?

— А если прочитаешь определённые слова — то и оставишь её здесь, — хохотнула старуха.

— Какие слова? — тут же уцепился за такую возможность я.

— Ха! Всё-то ты, милок, знать хочешь, — покачала головой цыганка, — прямо вынь да положь. А с чего я тебе тайные слова за так передавать должна?

— А чего ты хочешь? — выдавил из себя я.

— Вот это уже другой разговор, — улыбнулась старуха, — я хочу услугу. Но не сейчас, а потом.