– И что? – не понял Афанасьев.

– А то, что говорить с «клоуном» должен я, как всемирно признанный «ястреб». А тебе не по чину говорить с подпиндосовской подстилкой. Для него за счастье пообщаться и со мной.

– Нет, Сергей Иваныч, – покачал головой Афанасьев, – давай не будем ломать устоявшуюся дипломатическую практику, когда глава одного государства обращается к другому главе. Ну, а если по каким-то причинам диалог сорвется, то уж тогда и тебя в качестве «ястреба» выпустим на арену международных баталий.

– Ладно, Ваше Сясество, как скажете, – с ухмылкой развел руками Рудов под одобрительные взгляды спецуры.

Так за разговорами они и дошли до зала Расширенной Военной Коллегии, неформально ставшего местом базирования Высшего Военного Совета. У широко распахнутых дверей в зал их поджидали Юрьев и Хазарова, которых на сегодняшнем заседании должны были официально утвердить в должности Министра обороны и Министра иностранных дел, соответственно.

– Вы чего это тут стены подпираете, а в зал не заходите? – удивился Афанасьев нежданной робости от своих новых соратников, пожимая им руки в приветствии.

– Ну, мы пока еще ведь не утверждены, а значит, наше присутствие там выглядело бы не совсем этичным, до приглашения от тех, кто там присутствует на законных правах, – с робкой улыбкой на широком лице объяснил свою и напарницы скромность будущий министр от обороны.

– Борис Иванович, не будьте формалистом, – не всерьез укорил его Афанасьев. – Мы сейчас пребываем во времени, когда идут на слом все прежние стереотипы и правила, сковывающие инициативу. Чрезвычайное положение отменяет и нивелирует догмы времен спокойного существования.

– Коли так, то ладно, будь, по-вашему, – не стал спорить Юрьев.

– Вот и хорошо, – сказал Валерий Васильевич, беря того под локоток, и увлекая того в открытые двери. Затем вдруг обернулся и сказал:

– А вы, Мария Владимировна, пожалуйста, задержитесь еще на некоторое время, – и деловито вскинул свободную левую руку с наручными часами к глазам, – тем более, что до начала заседания еще есть около пяти минут. У Игоря Олеговича для вас будет чрезвычайно важное сообщение, требующее от вас незамедлительной реакции.

С этими словами он вновь увлек за собой Юрьева в зал заседаний. Тучков и Рудов последовали за ним, не отставая. Завьялов, накрепко связанный со своей ношей, привычно притулился на стульчике, кем-то заботливо выставленном в коридор. Видимо, кто-то специально рассчитал подобный случай.

III

Войдя в зал, Валерий Васильевич заботливо указал Борису Ивановичу, резко контрастирующему в своем цивильном пиджаке с представителями генералитета, место в нижнем ярусе, а сам направился на авансцену, где занял место во главе стола Президиума. За столом, с края, уже сидел Барышев, в непривычной для него парадной форме генерал-полковника. Сегодня, в отличие от предыдущих дней он был чисто выбрит, и его лицо лоснилось от геля после бритья. Он со скучающим видом разглядывал матовые плафоны освещения, вмонтированные в потолок, поэтому появление остальных членов Президиума встретил радушной улыбкой, давно не видевшегося родственника из провинции. Тучков с Рудовым, дождавшись, кода диктатор уместит свое квадратное тело в кожаное кресло посредине стола, заняли места по его правую и левую руки. Видя, что Верховный уже занял свое место, генералы, как по команде, тоже начали рассаживаться по своим креслам. Выждав еще какое-то время, и углядев, как в зал входят Костюченков и Хазарова, Валерий Васильевич, откашлявшись, постучал пальцем по микрофону, установленному на столе напротив него, проверяя тем самым его функционирование, негромким, но хорошо слышимым благодаря динамикам голосом начал буднично:

– Уважаемые товарищи и соратники! Позвольте начать первое совместное пленарное заседание нового высшего государственного органа управления Российской Федерации – Высшего Военного Совета и его Президиума. В ознаменование этого попрошу всех собравшихся встать и прослушать гимн Российской Федерации.

Услышав призыв Верховного Главнокомандующего, все дружно повскакали со своих мест и вытянулись, как это и предусмотрено Уставом, по струнке. Афанасьев незаметно кивнул кому-то находящемуся сбоку авансцены и, повинуясь его кивку, зал наполнился торжественной мелодией, рожденной еще в далекое время Великой Отечественной войны. Еще никогда прежде боевые генералы, а они с учетом того, что в боях за Сирию почти все прошли горнило этой войны на ротационной основе, без преувеличения были боевыми, не испытывали таких возвышенных чувств, при исполнении главной песни страны. Подавляющее большинство из присутствующих, к своему стыду, так и не выучили новых слов гимна, поэтому потихоньку, едва шевеля губами, чтобы не дай Бог не услышали соседи, произносили знакомые с детства фразы про Ленина, коммунизм и «союз нерушимый, республик свободных». Если бы в этот момент в зале присутствовал кто-нибудь из ушлой журналистской братии, которая всегда и всюду подмечает неловкие моменты, то они к своему удивлению, смогли бы заметить невольную влагу, скопившуюся в уголках глаз многих совсем седых и не очень, мужчин, одетых в военную форму, которая, по идее, должна была избавить их от лишних сантиментов. В эти недолгие минуты они все как никогда чувствовали свою сопричастность к чему-то еще неизведанному, но, безусловно, великому. Эксперимент по смене формации, начавшийся сто три года тому назад и прерванный безжалостной и враждебной рукой накануне своего триумфа, уже реально грозил воплотиться в своей новой ипостаси. Все были настолько проникнуты этим непередаваемым чувствам, что даже не заметили, как прекратились звуки музыки и продолжали стоять, не шелохнувшись, как бы боясь спугнуть момент всеобщего единения и одухотворения.

Афанасьеву очень не хотелось нарушать сложившуюся идиллию, но надо было начинать заседание, поэтому он поблагодарил всех присутствующих коротким кивком головы и дал знак рукой, чтобы все сели на свои места. Уже никого и ничего не стесняясь, нацепил на нос очки, публичное ношение которых до сего дня тщательно избегал, и внимательно оглядев собравшихся поверх оных, произнес сакраментальное:

– Начнем, пожалуй. Позвольте мне, как Председателю Высшего Военного Совета открыть первое пленарное заседание. Вступительное слово, перед тем, как приступить к работе, предоставляется Николаю Павловичу Тучкову, всем нам хорошо известному, а теперь назначенному специальным Указом Директором Федеральной Службы Безопасности. Прошу Вас, Николай Павлович.

Тучков резво вскочил со своего места, рядом с Афанасьевым и бодро вскарабкался на трибуну.

– Уважаемые товарищи! Прежде чем начать работу нашего Совета, так сказать, на легитимной основе, позвольте доложить собравшимся о результатах, проведенной проверки. Сначала скажу о наболевшем вопросе, так интересующем, почти всех собравшихся. С подробными результатами проверки, касающимися персональных дел каждого из сидящих здесь, вы можете ознакомиться в специальной комнате. О месте нахождения комнаты вы все знаете, и где хранятся подробные сведения о каждом из нас, включая материальное состояние на текущий период и наличие должностных проступков. Как и договаривались на прошлом совещании, все декларации материального состояния будут опубликованы в десятидневный срок в центральных изданиях средств массовой информации. Сроки для исправления допущенных в свое время нарушений должностной и гражданской дисциплин, вам также хорошо известны. Это тридцать календарных дней, в течение которых мы все обязаны депонировать на счета Минфина все денежные средства, нажитые нелегальным способом. Если заявленных средств в наличие не имеется, по причине их растраты, в тот же срок необходимо оформить кредит на указанную сумму, в одном из банков и уже из этих средств, произвести выплаты по долгам. Понимаю. Больно. Однако, необходимо. К слову сказать, я свои нелегальные доходы уже перевел на счета Минфина, а так как я всегда отличался бережливостью, то не разбрасывал, украденное у государства, поэтому в долги мне залезать не пришлось, чего и вам желаю.

В зале послышались невеселые смешки. Тучков же тем временем продолжил:

– Что же касается недвижимости, приобретенной незаконным способом и на незаконные средства, то здесь имеет смысл подойти к этому вопросу более либерально. Поясню. У всех у вас имеются объекты недвижимости, находящиеся в вашем распоряжении в качестве служебного жилья, включая загородные постройки дачного типа. Так вот, если вам жалко расставаться с уже обустроенными вами объектами, приобретенными в обход закона, то вы можете обменять служебную недвижимость на приобретенную, а стоимостную