class="p1">– У него и так хватало забот.

– Каких, например?

– Его уволили. Он прилагал все усилия, чтобы устроиться на другую работу, но ничего не получалось. Мы… денег у нас было не много. Пэт из-за этого переживал.

– Еще что-нибудь?

Она снова пожала плечами:

– А что, этого недостаточно?

Я снова подождал, но на сей раз она не поддалась.

– Мы нашли у вас на чердаке капкан, – сказал я.

– О боже, это. – Дженни снова рассмеялась, но на мгновение ее лицо словно ожило от какого-то сильного чувства – может, ужаса или ярости. – Пэт думал, что к нам повадился горностай, или лиса, или еще какой зверь. Он мечтал на него посмотреть. Мы же городские, и когда только переехали, то приходили в восторг, даже увидев кроликов в дюнах. А поймать настоящую живую лису было бы и вовсе нереально круто.

– Он поймал кого-нибудь?

– О нет. Он даже не знал, какую приманку положить. Говорю же – мы городские.

Голос Дженни звучал непринужденно, словно на вечеринке, но пальцы крепко вцепились в одеяло.

– А дыры в стенах? Вы сказали, Пэт затеял маленький ремонт. Это как-то связано с горностаем?

– Нет. Вернее, только отчасти. – Дженни дотянулась до стакана с водой, стоявшего на тумбочке у постели, и сделала большой глоток.

Я видел, как она старается подстегнуть вялые мысли.

– Дыры, они… просто появились, понимаете? В этих домах… что-то не так с фундаментами, поэтому дыры как бы просто… появляются. Пэт собирался их заделать, но сначала хотел починить что-то другое – может, проводку? Не помню. Я в таких вещах ничего не смыслю. – Она смущенно взглянула на меня – беспомощная маленькая женщина. Я постарался стереть с лица все эмоции. – А еще он думал – вдруг этот горностай, или кто он там, спустится между стен, и тогда мы его поймаем. Вот и все.

– И вас не беспокоил отложенный ремонт и то, что в доме, возможно, завелся хищный зверь?

– Нет, не особо. Если честно, я вообще не верила, что в доме горностай или крупный зверь, иначе испугалась бы, что он нападет на детей. Я думала, что это птица или белка, – дети с удовольствием посмотрели бы на белку. Конечно, было бы здорово, если бы Пэт построил садовый сарайчик или что-нибудь, вместо того чтобы портить стены… – Дженни снова хмыкнула – с таким усилием, что больно было слышать. – Но ему ведь надо было чем-то себя занять, правда? Вот я и подумала – ничего, бывают хобби и похуже.

Возможно, она говорила правду, возможно, это была всего лишь искаженная версия той же истории, которую Пэт выложил в интернете, – по множеству разных причин я ничего не мог прочитать по ее лицу. Ричи зашевелился на стуле.

– У нас есть информация, – сказал он, тщательно подбирая слова, – что Пэта очень тревожила эта белка, лиса или кто там еще. Вы не могли бы рассказать об этом?

Снова всплеск эмоций на лице Дженни – слишком быстрый, неуловимый.

– Какая информация? От кого?

– Мы не можем раскрывать подробности, – поскорее вмешался я.

– Ну извините, но ваша информация неверна. Если это опять Фиона, то на этот раз она не драматизирует, а просто-напросто выдумывает. Пэт даже не был уверен, что в дом кто-то забрался, – может, это вообще мыши шуршали. Взрослый человек не станет тревожиться из-за мышей, так ведь?

– Угу, – признал Ричи, слегка усмехнувшись. – Я должен был уточнить. Я вот еще о чем хотел спросить: вы сказали, что Пэту надо было чем-то себя занять. Чем он занимался целыми днями после увольнения? Ну, кроме ремонта?

Дженни пожала плечами:

– Искал новую работу. Играл с детьми. Много бегал – не сейчас, а летом, до того, как погода испортилась, с Оушен-Вью открываются живописные виды. С тех пор как мы окончили колледж, он вкалывал как сумасшедший – ему было полезно немного отдохнуть.

Ответ прозвучал слишком гладко, словно Дженни заранее его отрепетировала.

– Вы сказали, что у него был стресс, – сказал Ричи. – Сильный?

– Ну, ему, само собой, не нравилось сидеть без работы. Некоторые это любят, но Пэт не такой. Ему было бы спокойнее, если бы он знал, что за определенный срок найдет новую работу, но он не унывал. Мы с ним верим в позитивный настрой.

– Да? В наши дни многие теряют работу. Приспособиться к новому образу жизни непросто, и этого не нужно стыдиться. Кто-то впадает в депрессию, кто-то становится раздражительным, кто-то начинает выпивать или часто выходить из себя. Это вполне естественно и вовсе не значит, что они слабаки или психи. А у Пэта было что-то подобное?

Он старался нащупать непринужденный, доверительный тон, который помог ему преодолеть настороженность Конора и Гоганов, однако на сей раз ничего не получалось: ритм был не тот, в голосе звучала фальшь, поэтому Дженни не расслабилась, а, наоборот, с усилием выпрямилась на подушках. Ее голубые глаза разъяренно засверкали.

– О господи, нет! Не было у него никакого нервного срыва. Кто бы вам это ни наговорил…

Ричи поднял руки:

– Я только хотел сказать, что если даже у Пэта был нервный срыв, это нормально. Такое могло случиться с каждым.

– У Пэта все было в порядке. Ему просто нужна была работа. Он не сошел с ума, ясно? Вам это ясно, детектив?

– Я и не говорю, что он сошел с ума. Просто спрашиваю: вы когда-нибудь беспокоились, что он, например, причинит себе вред – или даже вам? Стресс…

– Нет! Пэт никогда бы не… Да ни за что на свете. Он… Пэт был… Что вы делаете? Вы пытаетесь… – Дженни упала на подушки, прерывисто дыша. – Нельзя ли… обсудить это в другой раз? Пожалуйста!

Ее лицо как-то сразу посерело и осунулось, а руки на одеяле обмякли: на этот раз она не притворялась. Я взглянул на Ричи, но он склонился над блокнотом.

– Разумеется, – сказал я. – Спасибо, что уделили нам время, миссис Спейн. Снова примите наши соболезнования. Надеюсь, что вам уже лучше.

Она не ответила. Ее глаза помутнели: она уже была где-то далеко. Мы встали и как можно тише вышли из палаты. Закрывая дверь, я услышал, как Дженни заплакала.

* * *

По небу плыли клочковатые облака, оставляя обманчивого солнца ровно столько, чтобы день казался теплым. Холмы были испещрены движущимися пятнами света и тени.

– Что это было? – спросил я.

– Я облажался, – ответил Ричи, засовывая блокнот в карман.

– Почему?

– Из-за нее. Из-за ее состояния. Все это сбивало мне настрой.

– В среду все прошло нормально.

Он дернул плечом:

– Да. Может быть. Одно дело, когда мы думали на кого-то со стороны… Но если нам придется