- Он что-то вспомнил? - уточнила я.

- Ничего - вздохнул Аксель, поглаживая меня по руке - но, верданец явно что-то там расследует. По крайней мере они с Леором постоянно находятся в контакте, как я понял.

- Вот поэтому сейчас самое неподходящее время для вылета на задание - Рой серьёзно посмотрел на побратима.

- Ты точно уже никуда не летишь - ответил ему Аксель - максимум покинешь дом на пару часов для планерки. Когда это будет, я пока не знаю, все будет зависеть от новостей с орбиты.

- Ты сделал то, о чем говорил? - обратился Рой к Элиасу.

- Да, пушка сегодня будет у меня - кивнул Советник.

- Пушка? - переспросила я.

- Конечно - пожал плечами эйнарец - моя сгинула вместе с катером. А новое оружие сейчас будет не лишним. Тем более, когда у побратимов есть связи в военном ведомстве....

Мужчины как-то понимающе переглянулись. Ситуация явно сближала их, и я внутренне порадовалась этому факту.

По ощущениям, мужчины будто готовились к военным действиям. Можно было, конечно, надеяться, что они просто перестраховываются. Возможно, мне и не говорили всего, чтобы не нервировать. В любом случае, хотелось верить, что это лишь предосторожности. Как оказалось в последствии, эти предосторожности оказались очень даже кстати.

***

После обеда мы полетели в специальную службу при детском медицинском центре, которая как раз занималась нанесением рисунка мальчикам, у которых произошла активация огня.

Раксу Юну пока оставили на попечении андроида.

Мы с девочками фактически отвоевали себе возможность сопроводить Луку на процедуру. Всю дорогу я держала ребенка за руку и подбадривала, как могла.

До этого Рой объяснил, почему Аксель настаивал на том, чтобы мы остались дома. Нанесение рисунка - это больно, потому что обезболивающие концентраты в данном случае помочь не могут. А аль-турским мужчинам с детства внушают, что нельзя демонстрировать свои слабости. И женщинам не стоит слышать их крики или видеть слезы.

Мы договорились, что побудем в зоне ожидания. Девочки готовы были ждать приемного брата, сколько потребуется. А я тем более.

Знать, что маленькому аль-туру будут делать больно, разрывало мне сердце. Я старалась улыбаться, но внутри все переворачивалось.

Рой объяснил Луке, а заодно и нам, что мальчика поместят в специальную капсулу, закрывающую только верхнюю часть тела. Потом зафиксируют все физические показатели и подберут рисунок по параметрам его огня. Специальный лазер будет наносить рисунки на кожу постепенно, послойно. Поэтому таких процедур будет три. Первая - самая долгая и, видимо, самая болезненная.

Насколько я уже поняла, сложность, густота нанесения и количество цветов рисунка будут зависеть от индивидуальных особенностей огня.

Мне, как медику, сложно было представить, каким образом нанесенный на тело рисунок будет сдерживать огонь. Для меня вообще “внутренний огонь” в физическом его понимании был чем-то нереальным и запредельным. По словам Акселя, в рисунок как-бы вплетается своеобразный код. Узор никогда не повторяется, даже если мальчики - однояйцевые близнецы. В общем, процесс очень сложный, и моим аль-турам, которые все же ни медиками, ни учеными не были, объяснить его от начала и до конца было тяжело.

В медцентре нас разместили в зоне ожидания. Лука, на удивление, не возражал против того, чтобы помимо аль-туров-отцов на его процедуре присутствовал Элиас.

- Я постараюсь его успокоить и уменьшить боль - заверил меня эйнарец.

- Каким образом? - уточнила я.

- Энергией - отозвался мужчина.

- А у тебя получится? - я неверяще на него посмотрела. То, что энергия мужчины передавалась девочкам, было логично. Они - мои дети, а между мной и Элиасом произошел резонанс. Лука все же другое дело.

- Я не знаю - покачал он головой - но ты мальчика уже любишь и приняла. Возможно, этого хватит, чтобы моя сила передалась и ему.

- Если ты это сделаешь, я буду тебе очень благодарен - сказал эйнарцу Аксель, который слышал наш разговор.

Мужчины понимающе кивнули друг другу. Кажется, прогресс в их принятии друг друга становится все более заметным.

***

Мы ждали довольно долго. Но девочки стойко сидели, даже не спрашивая у меня, когда можно будет ехать домой. Правда, завалили вопросами на тему того, насколько больно будет Луке, и как они смогут ему помочь.

- Просто будьте рядом, как были до этого - я умилилась такому самоотверженному желанию своих маленьких дочерей помочь мальчику и поддержать его, насколько это возможно.

Девочки согласно кивнули и продолжили ждать.

Я нервничала, считая минуты. Мужчины и ребенок все не возвращались, и сообщений на браслет от них не поступало.

И вот, наконец, спустя несколько долгих часов, из отсека службы по контролю за внутреннем огнем показались сначала Аксель, а потом и Рой с Элиасом и Лукой.

Мальчик был бледен и обессилен, но явно старался бодриться. Вместо рубашки его торс был обтянут специальной мембраной.

- Все в порядке? - спросила я.

- Нормально - улыбнулся Лука - только немного чешется и жжется.

- Это скоро пройдет - пояснил Рой - а мембрану можно будет снять уже через пару минут.

Я поднялась и подошла к приемному сыну. Осторожно обняла его, стараясь не касаться торса на всякий случай.

- У тебя там красивый рисунок? - уточнила любопытная Ника.

- Не знаю, папа Рой говорит, что красивый.

- Покажешь потом? - подала голос Регина.

- Конечно - улыбнулся мальчик и взял девочку за руку.

Я подошла к Элиасу, который стоял чуть в стороне от всех.

- Получилось? - спросила я у него.

- Получилось - кивнул эйнарец - не сразу, но получилось. Малыш очень стойко держался, хотя побратимы были правы, это действительно больно. Даже у меня сдали нервы. Аксель и Рой, по ощущениям, тоже еле выдержали. Не зря вас туда не пустили. Это... очень специфическая процедура.

- Хорошо, что хотя бы вы были рядом - вымученно улыбнулась я. Тревога за мальчика уже прошла, и тело расслабилось.

- Спасибо - Аксель подошел к эйнарцу и стукнул его по плечу.