— Я находчивый — состряпаю из подручных средств.

На это Вика не говорит уже совсем ничего, но после пары взглядов на вилку и тарелку, все-таки разворачивается от стола и, подперев щеку кулаком, с улыбкой разглядывает перекатывающихся туда-сюда на коротких лапках собачонок.

— Всегда хотела собаку, — говорит она как будто сама себе.

Не уверен, что в эту минуту ее вообще заботит мое присутствие или какая-то реакция на ее слова, поэтому держу язык за зубами. Мы пережили не самую приятную ночь в нашей жизни, а стресс у всех выходит по разному. Мне было достаточно шарахнуть пару стаканчиков крепкого кофе и убедиться, что с моей спиной и способностью свободно передвигаться все в порядке, но Вика, кажется, только сейчас поймала откат пережитого стресса. Возможно ей нужно просто выболтать сразу все и не важно, будет она жаловаться на покрасневшие от дыма глаза или рассказывать о своих планах на будущее.

— Сначала хотела овчарку, но у нас с бабушкой места в доме не хватало даже на нас двоих, так что вместо овчарки была старая Герда. До сих пор не знаю, сколько ей было лет, но она как будто всегда была рядом. Вместо игрушки.

Эту собаку я тоже хорошо помню: никогда не видел зверюгу, которая была бы такой же седой, как человек. А еще у нее были очень умные и очень уставшие глаза.

— Потом когда поступила в университет, захотела чихуахуа или болонку. Тогда все с ними ходили, это было модно.

— Это не собаки — это пиздец какой-то, — все-таки не сдерживаюсь и озвучиваю свое честное, но не особо популярное мнение. — Дрожит вечно, как будто сейчас обосрется. Глаза выпученные, нервная, рычит все время.

Вика, подумав, соглашается и продолжает:

— Потом я недолго встречалась с парнем, у которого был ирландский волкодав и я решила, что мне нужна именно такая собака: большая, верная и добрая, как теленок.

— Отличный выбор, — на этот раз соглашаюсь я, хотя об этой породе имею довольно смутное представление. Но в любом случае, хуже той мелкой сумочной тявкалки может быть только какая-нибудь экзотическая ящерица или другая модная рептилия. Все, что звучит как «волкодав» получает от меня автоматические одобрение.

— Ну и на чем ты остановилась? — подталкиваю Вику продолжать, когда пауза опять становится тягостной.

— Английский бульдог. — Она улыбается едва заметно, одними едва дернувшимися вверх уголками губ. — Они такие… Знаешь, как пуфик на лапах. И морды смешные.

— Ага, слюнявые.

— Ну, не всем же быть белыми и пушистыми.

— Я вообще лохматых животных не люблю, но слюни, наверное, не люблю чуть больше, чем шерсть в своем завтраке.

— Ну почему только в завтраке, — снова слегка улыбается. — Я даже питомник нашла. Но решила немножко подождать, морально подготовиться.

— У Марата аллергия на шерсть, — зачем-до вставляю я. — Поэтому у нас никогда не было дома никакого зверья.

— Что? Аллергия? — Она выглядит искренне удивленной. Хочет еще что-то прибавить, но наш разговор перебивает звонок телефона в номере.

Это с ресепшена — звонят предупредить, что машина будет готова через десять минут.

Как бы тупо это не звучало, я жалею, что не вырвал к херам телефонный кабель.

Следующие несколько часов приходится убить на бюрократию: заполнение бланков, подтверждение личности, ожидание подтверждения и банка. Только после этого мне выдают новенький «пластик» с полным доступом к моему счету. Я с облегчением выдыхаю и оглядываюсь на столик в другом конце зала, где сидит Вика. Прикидываю, нужно ли вмешаться, потому что, судя по ее бледным щекам и почти обескровленным губам, дела идут не очень. После короткой мысленно перепалки со своими демонами, все-таки подхожу и интересуюсь, в чем дело.

— Мое подтверждение… — Вика сглатывает. — Я не понимаю, в чем проблема, но с моей картой…

— Нет, — казенным голосом перебивает сотрудница. — Просто счет, к которому госпожа Лисицына хочет получить доступ…

— Не важно! — Вика резко взвивается на ноги, снова теребит волосы, вряд ли осознавая, что одного этого жеста достаточно, чтобы поставить крест на ее попытках изображать беззаботность. — Просто нужно немного подождать, да?

Сотрудница банка озадаченно заглядывает в монитор компьютера и согласно качает головой. Вика благодарит ее за уделенное время и так припускает с места, словно за ней черт гонится. А когда я хочу задержаться и предлагаю свою помощь, зыркает на меня с такой злостью, что остается только миролюбиво поднять руки.

— Ты решила сдать олимпийский стандарт по стометровке? — кричу ей в спину, догоняя только на улице, у лестницы, с которой она сначала сбежала как торпеда, а потом остановилась как вкопанная. — Вик, что случилось?

Хочу за плечо развернуть ее к себе, но она нервным движением сбрасывает мою руку и отходит на несколько шагов, как будто стоять рядом невыносимая пытка.

— Мы можем вернуться в гостиницу? — спрашивает, упрямо не поворачивая головы.

— Вика, успокойся. — До меня почему-то только теперь доходит, что пока я разруливал свои проблемы, она не добилась ровно ничего. — Если ты переживаешь из-за денег, то…

Вот теперь она поворачивается — резко, крутанувшись на пятках как юла. Смотрит с таким отчаянием во взгляде, что хочется тут же сгрести ее в охапку и гладить по голове, пока она снова не превратится в мою прежнюю стервозную бывшую.

— Я вообще ни о чем не переживаю, Лекс, тем более из-за денег!

Если бы я собственными глазами не видел в каком Вика состоянии, а просто слышал ее голос, то ни на секунду не поставил бы под сомнение ее слов. Но какой бы хорошей актрисой она ни была, настолько играть лицом не под силу даже ей.

— Вика, давай ты сейчас успокоишься, мы поедем в какой-нибудь…

— Отвезите меня в гостиницу, Алексей Эдуардович! — снова перебивает она. — Я никуда не хочу ехать! Я пережила ужасную ночь, у меня стресс, гормоны, ПМС и все остальное! Не советую находиться со мной в одном пространстве, иначе это может стоить вам поцарапанной рожи.

— Ну раз вы выбрали такой тон разговора, Виктория Николаевна, то считаю своим долгом напомнить вам, что сегодня четверг, время — десять ноль тринадцать, а это значит, что ваш рабочий день идет полным ходом. И как любой другой сотрудник «Гринтек», находящийся в моем подчинении, обязаны исполнять свои служебные обязанности. А если с этим у вас какие-то проблемы, то я буду вынужден напомнить вам о пункте шесть точка два, точка двенадцать, согласно которому, имею полное право вас уволить!