– Кирилл Андреевич, разрешите?

– Заходите, присаживайтесь. Слушаю Вас?

– Вот, принёс рапорта. Мы с товарищем Есиной вчера гуляли в парке Сокольники и на нас напали грабители. Пришлось применить оружие. Вот рапорта.

– А меня ведь предупреждали, что рядом с Крымовым спокойно не бывает.

Жаткин прочитал оба рапорта, положил их в отдельную папку, вздохнул и посмотрел на Сергея Петровича:

– Идите, работайте.

– Милиционеры просили передать им информацию для возбуждения дела.

– Да, конечно.

Всю неделю Сергей Петрович работал над воспоминаниями. Кроме того, он по полтора-два часа проводил в тире, иногда один, но чаще вместе с Симой и Люсей. Вечерами они с Симой закончили готовить первую порцию топлёного масла и начали готовить вторую, повесили оставшиеся шторы и наклеили на стёкла полоски бумаги, как в фильмах, виденных Сергеем Петровичем ещё в детстве. В четверг, 17 июля, Крымов, наконец, отдал Сергею Петровичу карту, о которой тот просил. Карта оказалась большая, примерно 1х1,5 метра. В тот же день Сергей Петрович приколол её булавками к обоям на стене в большой комнате и, сверяясь с последними сводками Совинформбюро, красными и синими флажками, сделанными из тех же булавок и кусочков цветной бумаги, отметил примерное расположение линии фронта. По просьбе Сергея Петровича Серафима, ещё в понедельник, зашла в ЦУМ и купила себе купальник (и ещё 5 вешалок, которых не хватало), и в воскресенье они сходили на пруд купаться, но плавать пришлось по очереди, чтобы не оставлять оружие бесхозным. Серафима поняла, что слишком часто Сергей Петрович не может, а французского поцелуя она, видимо, стеснялась. Во всяком случае она сдерживала себя и приставала не чаще, чем через день.

В понедельник, 21 июля, Жаткин им объявил, что Наркомат госбезопасности расформирован, а все его подразделения переведены в состав Наркомата внутренних дел, и что их группа будет менять удостоверения в среду.

В этот же день, по дороге домой, Сергей Петрович зашёл в коммерческий продовольственный магазин на Кузнецком мосту, купил бутылку крымского муската, белого хлеба и сыра и вечером они с Симой выпили вина, но объяснять за что пили, Сергей Петрович не стал. И вечером, когда она попробовала к нему пристать в постели, категорически отказался. А ночью их разбудили сирены воздушной тревоги160. Из окон их квартиры неплохо просматривалось небо над центром города, хоть и приходилось смотреть под углом. Там метались лучи прожекторов, но ничего больше рассмотреть не удавалось – расстояние было великовато.

– До нас вряд ли долетят, но, всё-таки, пойдём, посмотрим, что происходит.

Сергей Петрович оделся в штатское, но одел сапоги. И посоветовал Симе сделать так же. В тёмном дворе, около входа в подъезд, стояло несколько человек, явно не знавших, что делать. К ним быстро подошёл мужчина в штатском и уверенно распределил людей, кого-то послав на чердак, а кого-то оставив внизу, но поделив людей между двором и улицей. Всем отправленным на чердак он велел не забыть взять щипцы, сложенные у чердачного лаза. Когда остались только Серафима и Сергей Петрович, он подошёл к ним:

– Вы же из семнадцатой квартиры? У вас военные ордера, я не могу привлекать вас в силы самообороны. Будет лучше, если вы укроетесь в щелях161, мы их отрыли и здесь, во дворе, и на площади перед домом.

– Спасибо, но думаю, что сюда немцы не долетят, их интересует центр города, те кто решит развернуться, не долетая до него, сбросят бомбы на западе. А мы на северо-востоке. Вот если фронт обогнёт Москву с севера, то это станет актуальным. Удачи Вам.

Они с Симой вернулись в квартиру и легли досыпать, но Симу била крупная дрожь и Сергею Петровичу пришлось её обнять, плотно прижав к себе, и более получаса успокаивать.

Следующий день прошёл без происшествий. Не было даже идеологической накачки по поводу того, что война продолжается уже ровно месяц. Но ближе к вечеру Серафима стала сильно нервничать и, даже, не попыталась пристать к Сергею Петровичу в постели. А когда завыли сирены, она спрятала лицо у него на груди и замерла. Сергей Петрович хотел сходить к окну, посмотреть, что творится над центром, но она не отпустила. А когда долетели звуки далёких разрывов, она, дрожа и всхлипывая, буквально вжалась в Сергея Петровича. Но время шло, откуда-то издалека долетали звуки разрывов, но здесь, в Сокольниках, ничего не происходило, и она постепенно успокоилась.

На следующий день им поменяли удостоверения, ночные пропуска и разрешения на ношение оружия. Новые документы Сергея Петровича ничем не отличались от предыдущих, только название наркомата изменилось с НКГБ на НКВД.

А в четверг Сергей Петрович обратился к Крымову.

– Виктор, я заканчиваю работу над воспоминаниями, осталось где-то на неделю, максимум на две. О чём ещё писать, я не знаю. Если у командования нет ко мне вопросов, то я бы хотел перейти на работу по специальности.

– В смысле?

– Я ведь врач. А врачей, как и многих других специалистов, сейчас наверняка не хватает. Идти в больницу смысла нет, я ничего не понимаю в современной терапии, да и в хирургии тоже. А вот с гнойными ранами, пожалуй, справлюсь. Нас ведь в институте учили по методикам, отработанным во время этой войны. Ubi pus ubi evacue162. Но зачислять меня в штат госпиталя, вероятно не стоит, полную нагрузку наравне с молодыми я вряд ли потяну, а вольнонаёмным я бы мог поработать.

– Я понял Вашу мысль, но это всё надо согласовывать с начальством.

– Только учтите, мой отец тоже… будет военным врачом. И будет, так или иначе, контактировать с людьми во многих госпиталях и больницах Москвы. Не хотелось бы, чтобы кто-то, посмотрев на него, заметил фамильное сходство.

– Что исключаем сразу?

– Клиники на Девичьем поле, Главный госпиталь на Яузе, госпиталь в переулках напротив Курского вокзала, не знаю его номера.

– Хорошо, я учту.

Ночные бомбардировки Москвы повторялись ежедневно и каждый раз в начале налёта у Серафимы случалась тихая истерика, но Сокольники не бомбили, и она успокаивалась. Каждый раз это происходило быстрее, а к середине следующей недели она уже не реагировала на звуки далёких разрывов. В среду Сергея Петровича и Крымова вызвал к себе Жаткин.

– Добрый день, присаживайтесь. Командование рассмотрело Вашу просьбу о переводе на работу в госпиталь. Просьба одобрена. Товарищ Крымов, доложите Ваши предложения.

– Есть госпиталь в