— Да, ты что!

Он сидел у них до двенадцати. Играла старая разбитая «Электроника» Таньки номер один. У Шурика свой магнитофон был, поэтому Танькин в избушке остался. Наверное, дребезжащий звук «Электроники» резал Мечтателю слух, он ведь к совершенной аппаратуре привык, ну и пусть терпит.

— Мы тебе, наверное, надоели? — спросила Маля.

— Нет, мне с вами очень интересно — сказал Мечтатель.

«А уж нам-то как с тобой интересно» — подумала Диана.

— А в выходные чем занимаетесь?

— Мы в деревню уедем, нас дома не будет — ответила Маля.

«Хоть выходные от него отдохнуть»

Наконец, Мечтатель ушел домой.

— Да уж, послал нам Бог кусочек сыра! — рассмеялась Диана — смотри, какой богатенький Буратино, десятку тебе подавал. Чего не взяла?

— Ага… себе дороже. Буду ему за это обязана.

— А ты видишь, он уже требует пожрать? Ты его сколько раз ужином угостила? И все, пожалуйста, корми! Это он границы допустимого проверяет. Перестарались мы со спектаклем «Золушка и Принцесса», ты слишком вошла в роль.

Подруги изображали двух разных персонажей, живущих вместе. Красивая и ленивая Диана и хозяйственная услужливая Таня. Естественно, в своей избушке Маля готовила, стирала, убирала, суетилась по хозяйству, при этом была мила и приветлива, Диана же грубовата, высокомерна и бытовыми вопросами себя не утруждала, при этом всячески подчеркивала, что всё для нее делает Маля, тем и оттолкнула от себя «жениха». А что? Не два горошка на ложку, а то ишь размечтался, и внешняя привлекательность и примерная домохозяйка в одном флаконе. Так не бывает, вот и выбрал Мечтатель Малю.

— Знаешь, что он вчера про тебя сказал? По-моему, говорит, Диана относится к тебе наплевательски — сообщила Маля.

— Да, бедная ты моя Золушка, и как ты меня терпишь? А он, глядя на это, решил, если я «села тебе на шею и ножки свесила», то и он может. Будешь его кормить, поить, развлекать и обихаживать. Он ведь мужик-то дефицитный, при специальности и с деньгами. Так что все с ним понятно.

— Ты права, Диана, надо с этой историей-то заканчивать — сделала вывод Маля.

Они дружно посмеялись, вспоминая Мечтателя, и Диана домой собралась.

— Завтра, Золушка, приходи на бал. Ну, это когда крупу переберешь и розовые кусты посадишь, тогда можешь тыкву запрягать и ко мне. Будем мой день рождения отмечать. Угощу тебя «наплевательски».

Похолодало на улице.

— Тут фуфайка Алешки Азарова висит, ее накинь — предложила Маля.

— Давай… Что-то давно его не видно.

— Учиться уехал вроде.

Диана облачилась в курточку Азарова и поспешила домой…

* * *

В субботу Диана свой юбилей отметила — двадцать пять лет, к ней пришли Маликова, Павлина с Емелей, Снежана с Жорой и Кирилл со Степашкой. Пили шампанское, потом — водку. Все под хорошую закуску. Мужчины напились, а у Дианы настроение было не очень. День рождения — грустный праздник, четверть века. Снежана в декретном отпуске, в платье широком, у Степаниды двойняшки с бабушкой остались. Магнитофон Диана к двум колонкам подсоединила, чтобы стереоэффект был.

'Мне все твердят из года в год,

Что я не ведаю забот,

Что надо давно серьезной стать.

Только никому я не дам ответа,

Тихо лишь тебе я прошепчу:

Завтра улечу в солнечное лето,

Буду делать все, что захочу!'

Гости к ночи разошлись по домам, а Таня у Дианы ночевать осталась. Тихую уютную комнату освещает ночной светильник, два раскладных кресла застелены, девушки, облачившись в ночные сорочки, лежали и болтали на сон грядущий, потом уснули, погасив свет.

12 августа. Я к вам больше не приду

В воскресенье Маликова к матери в деревню поехала, Диана ее на вокзал проводила и неспеша отправилась обратно домой. Проходя мимо поворота на улицу Речную, увидела Сосновского на крыльце своего дома. Дом у него двухэтажный, квартира на втором этаже. Он сидел на ступеньках лестницы и курил. Диана почувствовала непреодолимое желание увидеть его, и она решительно повернула к его дому. Матвей удивился.

— Привет! — сказала она.

— Привет… А ты похорошела, прическу сменила — заметил он изменения в ее внешности.

— Спасибо. Стараюсь… А ты чем занимаешься? Не помешала?

— Нет, о чем ты говоришь. Заходи.

— Я ненадолго. Что делал все это время? — поинтересовалась она.

— Тебя ждал.

— Ну, конечно…

— Опять ты смеешься?

— А что мне плакать? Вот увидеть тебя захотела и зашла.

— Поедем купаться?

— На чем?

— На машине, Никита Евтушенко должен приехать.

— Ну вот, я так и знала, что помешаю тебе, поезжай, конечно, я уйду.

— Не уходи…

— Я же не морж, чтобы после Ильина дня купаться.

Приехал Евтушенко, Матвей вышел к нему на улицу и отказался на речку ехать.

— Не понимаю, чего ты не поехал с ним? — спросила Диана.

— Я передумал.

— Ясно. Прости, не хотела нарушать твои планы…

— А ты всё такая же вредная, хочешь, чтобы всё, по-твоему, было.

— Да. А как, по-твоему, я же не знаю, а то бы я поступила, как ты велишь… Я просто соскучилась, вот и всё — она прижалась к нему, вдохнула знакомый запах его одеколона — Матюша, игрушка моя любимая.

Он обнял ее, погладил короткие шелковистые волосы, которые она недавно подстригла.

— Измучила ты меня.

— Я не хотела тебя мучить. Не сердись.

— Я не сержусь — возразил он.

— Сердишься. Я знаю.

— Ну и что, тебе же это все-равно.

— С чего ты взял?

«Ну почему я говорю всё время не то. Ведь я его люблю!»

Снова позвонили в дверь. На этот раз пришел Андрон.

«Ну это уже надолго. Нужно уходить. Интересно, как научиться, вовремя приходить, и также вовремя уходить?»

Андрон завел разговор про подружек, потом Сосновский предложил пойти в кино.

«Ага. Опять подруги из Чимкента помешают» — подумала она.

— Да нет, извини, много дел сегодня. Пойду. До свидания.

«Вернее, прощай, любимый Матюша» — добавила мысленно.

Она шла по Речной улице в сторону проспекта. На душе было пусто и тоскливо. «А что я могла? Сидеть там и слушать разговоры про их девушек, которых я не знаю. Всё, назад пути нет. Где был счастлив, туда не возвращайся. Завтра понедельник, самое время начать новую жизнь без надежд, без тревог, и все будет хорошо» — размышляла она, двигаясь по проспекту в свой край.

'Без тебя, без твоей любви я, конечно, прожить сумею.

Без тебя, без твоей любви от тоски никуда не сбегу.

Без тебя, без твоей любви я не стану теперь слабее,