лет назад. С хвостиком в пару-тройку сотен лет. Или чуть больше. Но не меньше. Эра разума началась семь тысяч лет назад. Почти. Тоже хвостики в пару сотен лет присутствуют, но со знаком минус. Эра развития, наша текущая, типа, началась спустя два-три тысячелетия. Пятое тысячелетие только собираются праздновать. Через пару десятилетий. И тут я узнаю, что после Катастрофы, спустя два-три тысячелетия, что-то сверху, из космоса, выпустило ракету с боеголовкой, начинённой плазмой, по этому участку моря. Или тогда это была ещё суша? Да кто его знает. Не я, так точно. Дело в другом! Две тысячи лет где-то там летала древняя установка, которая была способна даже через две тысячи лет после потери управления выстрелить боевой ракетой! А если управление было не потеряно? А если где-то там она не просто летала по стационарной орбите, а находилась под управлением кого-то? А если она до сих пор находится под управлением? И всё ещё не расстреляла все свои боевые заряды? Что будет, если она пошлёт такой заряд куда угодно на этой планете?

— Воронка радиусом в километр и глубиной в двести пятьдесят метров, — тихо сказал Слэш, как будто отвечая на мой мысленный вопрос.

— Я произнёс это вслух? — беспомощно спросил в групповой канал Митька.

— Нет, брат. Мы все сейчас просто думаем об одном и том же, — успокоил я его. — Ладно. Давайте займёмся делом. Тех, имеет ли смысл починить эту станцию? И если да, то где именно находился её командный центр?

— Тебе до него ещё десять метров копать. Советую запустить шахтёра и расчистить сразу всю площадь раскопок, плюс зона будущей осыпи. То есть круг радиусом в десять метров где-то. Только ограничь высоту согласно твоему сканированию. И не забудь указать типы почвы, которые хочешь добыть.

— А нам эти элементы нужны? — спросил я, снимая со своего пояса дрона и начиная задавать ему программу действий.

— Они тебе для ремонта базы пригодятся. А то ещё и своих придётся добавить. Хотя я удивлён, что после плазменной ракеты здесь ещё остался остов. Ну, в принципе, да. Море. И, возможно, щит. Да, если был щит — то понятно. Эх. Жаль, моя лаборатория ничем защищена не была. С другой стороны…

Ну вот, опять Тех начал болтать не по делу. Вечно с ним так. А ещё говорят, что женщины — главные любительницы поболтать.

* * *

— Камеры в квадрате сорок пять — двадцать перестали работать, — сказал оператор на пульте охраны музея.

— Вот так и знал, что этот геймер не просто так тут нарисовался. И той прогулкой ничего не закончится, — скривившись, сказал начальник смены. — Что делать будем?

Бьёрн, начальник охраны и по совместительству паладин ордена Табула раса, задумался. В отличие от Вальда, он знал, что ТОТ геймер приходил сюда не на экскурсию. Что эту встречу организовывал сам Тень. И что парочке ретивых паладинов и одному рыцарю пришлось отправиться в ссылку на охрану института не из-за неудачи в уничтожении геймера, а из-за того, что они вообще позволили себе напасть на него. И подставить под удар дочь магистра Десятого сервера, к тому же.

И если Вальд был прав, то действие по протоколу будут идти вразрез с намерениями Тени. Зачем Тени был нужен этот геймер — Бьёрн не знал. И не хотел, на самом деле. Если этот парень нужен для каких-то особых дел — то почему бы и не использовать его прежде, чем уничтожить? Иногда, чтобы поймать щуку, надо пожертвовать карасём. Возможно, это именно тот случай?

— Я уточню у начальства, — сказал Бьёрн, отключая связь с пультом охраны и активируя максимально возможную защиту от прослушивания.

Лишь затем он дотронулся до своего кольца и вызвал своего единственного настоящего начальника. И, как всегда, увидел лишь его тень на кирпичной стене.

— Прошу прощения, что беспокою вас, Тень. У нас перестали работать камеры в кратере. Нам реагировать по стандартному протоколу или у вас будут особые распоряжения?

— Нет, Бьёрн. Протокол в этом случае не поможет, — спокойным голосом сказал Тень. — Продолжайте охранять музей. Этой проблемой займутся другие. И не там.

Соколов просматривал отчёт медиков с результатами отбора кандидатов в мужья для Вики и лишь качал головой. Лосевы, Волковы, Кузнецовы и ещё десяток семей из серебряного миллиарда. Ни одного из золотого миллиона. Не повезло их поколению с генами, не повезло. Молодых людей подходящего возраста маловато. Да и у тех через одного — какая-то аномалия, но выскакивает. То вероятность наследственных болезней большая, то совместимость слишком маленькая. А выйти замуж по расчёту, а потом платить деньги за подбор подходящего донора для зачатия… Это, конечно, не табу, но моветон. Да и потом, всегда был риск того, что донор потребует плату, большую, чем уже получил. Или суррогатная мать откажется отдавать ребёнка. Нет, такой судьбы дочери он не хотел.

— Что же, благодарю вас за работу, Антон Савельевич, — сказал Вит учёному, закрывая окно с отчётом.

— Да, и ещё кое-что, Виталий Сергеевич, — сказал тот, поправляя униформу корпорации Медикор. — Это, конечно, нарушение врачебной этики с моей стороны. Но, как отец отца, я должен вас предупредить. Виктория Витальевна недавно попросила меня провести тест на совместимость с конкретным человеком. Его я в этот отчёт не внёс, конечно. Он не удовлетворял вашим требованиям к кандидатам. Но отчёт по этому тесту сохранил. Вот он.

Вит посмотрел на прямоугольник флешки с опаской. Вика? Сама решила протестировать одного из знакомых? Да ещё и того, кто не удовлетворял критериям его, Вита, поиска⁈ Догадка о том, кто именно это может быть, заставила Соколова вздрогнуть.

— Быть того не может, — пробурчал магистр десятого сектора, забирая флешку у учёного и тут же вставляя её в считыватель на рабочем столе. — Как так? Ведь…

— Контрактник, Виталий Сергеевич. Уже сто лет генофонд простых людей улучшается нашей корпорацией. И этот парень — просто результат подобной столетней работы. Многие из семей серебряного миллиарда уже второе поколение выбирают себе партнёров из подобных ему. Некоторые из тех, кого я указал в первом отчёте, являются потомками таких браков. Я понимаю, что традиции и устои в вашей среде сильны, как нигде, но подумайте сами, к чему они привели наше общество.

— Я понимаю, о чём вы, Антон Савельевич, — с тяжёлым вздохом сказал Соколов. — Но я