Однако они отказались это сделать. Ева Браун заявила, что останется с Гитлером до конца и, если нужно, умрет вместе с ним. После чего, на удивление присутствующих, Гитлер впервые публично обнял ее и поцеловал в губы. Затем Гитлер открыл ящик стола, достал несколько ампул с цианистым калием и раздал яд присутствующим.

«Геринг – толстый продажный лентяй!»

23 апреля. Между 01.00 и 01.30 Гитлер получил телеграмму из Берхтесгадена от Германа Геринга. Из нее следовало, что Геринг считает Гитлера потерявшим способность к принятию решений. И он, Геринг, готов взять на себя ответственность за переговоры с противником.

После того как Мартин Борман в присутствии Йозефа Геббельса закончил чтение телеграммы, Гитлер некоторое время молчал, вглядываясь остекленевшими глазами в стену. А затем разразился гневной тирадой: «Геринг – толстый продажный лентяй! Этот выскочка бросил люфтваффе на произвол судьбы! Его пример позволил коррупции распространиться по всей стране! Я всегда все о нем знал! Этот морфинист смеет заявлять, что я не способен принимать решения?! А завтра он объявит меня мертвым?! Да как он посмел предать меня?!».

Гитлер приказал Мартину Борману «лишить Геринга всех полномочий, чинов и наград и поместить под арест, а в случае сопротивления казнить на месте как предателя». Геббельс полностью поддержал Гитлера, назвав предложения Геринга «попыткой путча», Борман предложил «немедленно расстрелять Геринга без суда и следствия».

Через два часа Гитлер вызвал к себе обергруппенфюрера СС Юлиуса Шауба и приказал ему сжечь все личные вещи и документы, находящиеся в имперской канцелярии. После того как этот приказ был выполнен, Гитлер отдал Шаубу приказ проследить за уничтожением своего личного поезда. После чего Шауб отправился в Мюнхен, где на личной квартире Гитлера также сжег все его личные вещи и документы.

Утром около 09.00 Гитлер получил ложный донос на командующего 56-м танковым корпусом генерала артиллерии Гельмута Вейдлинга, что тот якобы передвинул свою линию обороны на несколько километров западнее советских позиций.

Пришедший в ярость Гитлер приказал доставить Вейдлинга в бункер и расстрелять его «как труса и предателя». Однако генерал, предупрежденный о предстоящем аресте, лично прибыл в фюрербункер с докладом и добился встречи с Гитлером. После двухчасового разговора с Вейдлингом, около 11.30, Гитлер одобрил доклад Вейдлинга, отменил приказ о его казни и назначил генерала командующим обороной Берлина.

Взятый позднее в советский плен генерал Вейдлинг вспоминал о тех днях в бункере: «Когда я увидел Гитлера 23 апреля, я был поражен. Передо мною сидела развалина. Голова у него болталась, руки дрожали, голос был невнятный и дрожащий. С каждым днем его вид становился все хуже и хуже. 29 апреля я был совершенно потрясен его видом. При этом, а это был мой последний доклад ему, он мне показался просто фантазером. Я обратился к нему: “Мой фюрер, как солдат я должен сказать, что нет больше никакой возможности защищать Берлин и вас. Может быть, есть еще возможность для вас выбраться отсюда”. Он ответил: “Бесцельно выбираться, мои приказы ведь все равно никем не выполняются”».

В середине дня 23 апреля Гитлер принял Альберта Шпеера, который в отличие от других членов ближайшего окружения советовал ему остаться в Берлине: «Фюрер должен оставаться на сцене, когда падает занавес». После чего Шпеер признается Гитлеру, что не выполнял его приказа о тактике выжженной земли.

Гитлер согласился со Шпеером: «Приказ был поспешен, так как после победы в войне Германии было бы сложнее восстановиться!». После этого заявления Шпеер сказал Гитлеру, что покидает Берлин и пришел попрощаться. Гитлер (очевидно, впав в шоковое состояние) никак не реагировал на это заявление и даже отказался от последнего рукопожатия. Шпеер молча покинул бункер. По его воспоминаниям, к тому времени дисциплина в бункере уже практически перестала существовать, в коридорах было полно пьяных офицеров, которые курили, даже в присутствии Гитлера, что раньше категорически запрещалось.

Затем Гитлер принял министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа, которого с абсолютным равнодушием отстранил от должности с формулировкой «в связи с утратой доверия». После этого Риббентроп покинул Берлин, отправившись в Гамбург.

Последний проблеск надежды

24 апреля. Около 10.00 Гитлер отправил телеграмму генерал-полковнику авиации Роберту Риттеру фон Грейму с приказом «немедленно прибыть в здание рейхсканцелярии».

В 12.00 на плановом совещании по военной обстановке после доклада об успешной локальной атаке немецких войск во фланг 1-го Белорусского фронта в районе Герлица в Гитлере вновь пробуждается надежда на «чудесное спасение». Воодушевленный, он приказывает немедленно контратаковать советские войска с севера, чтобы «уже к вечеру освободить Берлин от большевистских орд». Любые возражения он в резкой форме отклоняет.

Ближе к вечеру генерал Вейдлинг доложил Гитлеру о полном окружении Берлина советскими войсками. Однако Гитлер продолжал надеяться на «чудесное спасение», пытаясь убедить себя и всех присутствующих на совещании, что «частям СС еще удастся отбросить превосходящие силы противника от города и прорвать окружение».

Выйдя из комнаты совещаний, Вейдлинг впервые публично признал, что Гитлер утратил всяческое понимание реальности, назвав его «безумным фантазером».

На совещании Гитлер, не обращая внимания на возражения большей части присутствующих, яростно требовал «немедленно начать наступление». Единственным реальным решением, принятым на совещании, стал приказ о «финальной тотальной мобилизации всех жителей Берлина, способных держать оружие, на борьбу с частями Красной армии». С этого дня по все еще контролируемым немецкими войсками районам Берлина стали ходить патрули СС, которые вылавливали дезертиров и уклонистов и расстреливали их на месте «за предательство».

В 20.00 по радио выступил Йозеф Геббельс, который зачитал «воззвание фюрера к немецкому народу»: «Будьте бдительны! Обороняйте с крайней самоотверженностью жизнь ваших жен, матерей и детей! Большевики ведут войну без пощады!».

25 апреля. В районе города Торгау на Эльбе произошла встреча советских и американских войск. Союзники соединились. Надежда Гитлера на их военное столкновение оказалась тщетной. Это означало крах последней надежды Гитлера, многие годы использовавшего противоречия и разногласия между СССР и западными державами.

Утром 25 апреля генерал Грейм, вызванный накануне к Гитлеру, и любимый пилот Гитлера Ханна Райч прорвались в Берлин на аэродром Гатов. Отсюда они вылетели в центральный район Берлина на легком самолете «Физелер-Шторх». Над Тиргартеном они были обстреляны советскими зенитками. Грейм получил ранение в ногу. Райч взяла управление на себя и посадила самолет на автомагистраль близ рейхсканцелярии. Приняв Грейма, Гитлер сообщил ему об отстранении Геринга со всех должностей и назначил Грейма главнокомандующим люфтваффе с присвоением ему звания генерал-фельдмаршала. Ханна Райч предложила вывезти Гитлера из Берлина на своем самолете, но тот отказался. По приказу Гитлера