поисков нужного ключа.

И это ему удалось. Он услышал, как у него за спиной щелкнул замок калитки, а затем услышал голос полковника Гаврилова:

— Давай, я помогу! Потащили!

Со стороны здания центра прогремели еще несколько выстрелов. Одна из пуль вонзилась в стену рядом с головой Гурова. Его противники стреляли вовсе не поверх голов — нет, они били на поражение.

Сыщик выстрелил еще два раза, после чего кинулся в калитку вслед за товарищами и захлопнул ее за собой, а Гуменюк повернул ключ в замке. Теперь непосредственная опасность им не угрожала. Гуров пришел на помощь товарищам, и они уже втроем потащили бригадира к своей машине. С той стороны калитки раздавались крики, слышались команды Черкасовой, но Гурова они уже так сильно не беспокоили.

Они подтащили бригадира к машине и, преодолевая его сопротивление, затолкали его на заднее сиденье. Гуменюк, как самый опытный водитель среди них, сел за руль, Гаврилов рядом с ним, а Гуров, подвинув грузного Молчуна, пристроился на заднем сиденье. И машина, взвизгнув покрышками по асфальту, резко взяла с места.

— Куда едем? — спросил Гуменюк.

Они с Гавриловым были здешние, лучше знали город, но сейчас операцией командовал Гуров, и вопрос был обращен к нему.

— Езжай в Кедровую Падь! — скомандовал сыщик. — Только не по основной дороге, а по самой глухой, какую знаешь. Они сейчас объявят в городе план «Перехват», будут нас ловить, как банду опасных преступников. Я уверен: рядовым полицейским будет дана команда с нами не церемониться, стрелять на поражение. Так что лучше нам с патрулями не встречаться.

Гуменюк коротко кивнул, показав, что понял распоряжение. Проехал до ближайшего поворота, свернул, после чего резко увеличил скорость. К счастью для беглецов, время было уже около полуночи, и машин на улице было мало. Гуменюк мчался, словно по загородной трассе, лишь немного притормаживая на перекрестках и совсем не считаясь с сигналами светофоров.

Впрочем, такая бешеная гонка продолжалась недолго. Доехав до какого-то известного ему перекрестка, Гуменюк свернул на узкую улочку — скорее даже не улицу, а межквартальный проезд. Скорость резко упала, зато здесь можно было не опасаться погони. С одной глухой улицы капитан свернул на другую, еще более глухую. Многоэтажные дома кончились, теперь они ехали по одной из улочек городской окраины. А затем кончился асфальт, дорога еще сузилась и пошла в гору. И вообще она больше походила не на дорогу, а на козью тропу. Машина шла тяжело, водителю пришлось перейти на вторую, а потом и на первую скорость; двигатель ревел от натуги.

— Я и не знал, что мы в Гималаи едем, — пошутил Гуров.

— Да, тут подъем существенный, — согласился Гуменюк. — Но вы же сами просили, чтобы я глухой дорогой ехал. Вот я и выбрал самую глухую.

— А если моя «Гранта» вообще не потянет, даже на первой скорости? — спросил Гаврилов. — Что тогда делать будем?

Но у капитана и на это был готов ответ.

— Что делать? — сказал он, пожав плечами. — Ясно что: вытащим этого хмыря и понесем его в гору на себе. Без него машина сразу резвее пойдет.

Однако тащить Молчуна на себе оперативникам все же не пришлось. «Гранта» преодолела последние метры крутого подъема и пошла быстрее. А тут и глухая дорога, похожая на козью тропу, вывела их к шоссе, по которому Гуров уже несколько раз ездил в Кедровую Падь.

— И куда теперь — к беседкам? — спросил Гуменюк.

— Да, езжай к беседкам, — отвечал Гуров. — Понимаешь, мне нужно известное место, чтобы указать его полковнику Козловскому, когда он позвонит. А позвонить он должен уже скоро: сейчас их самолет подлетает к Сартанову. У нас с тобой, Сергей, останется в лучшем случае пара часов на то, чтобы хоть немного поспать.

— Неужели это удастся? — отвечал на это Гуменюк. — Я уже думал, что спать мне вообще никогда не придется.

Они доехали до излюбленного места отдыха горожан. Гуменюк не стал оставлять машину на рекомендованной стоянке, а заехал прямо к дальней беседке, где они с Гуровым уже пару раз совещались.

— Где спать будем — в машине? — спросил он.

— Ты можешь и в машине, на водительском сиденье места хватит, — отвечал Гуров. — А я пойду, вон на ту скамейку лягу. Сумку под голову, курткой накроюсь — и можно вздремнуть. Меня только одно беспокоит…

Тут он повернулся к Гаврилову.

— Получается, что мы вас, Григорий Данилович, оставляем как часового — этого бандюгана сторожить и вообще следить за обстановкой. Вам не трудно будет?

— Что же тут трудного? — удивился Гаврилов. — Трудно было его до машины тащить — вот это было и правда тяжело. А на часах стоять — дело привычное.

— В таком случае мы с Сергеем идем задать храповицкого, — сказал Гуров, после чего взял сумку, куртку и отправился в беседку. А Гуменюк откинул спинку водительского сиденья и улегся на него. И оба немедленно заснули.

Глава 21

Хотя Гуров ждал звонка от своего коллеги полковника Козловского, он все равно перед сном не стал включать телефон. Хотя пропустить звонок от прибывшей из Москвы оперативной группы было никак нельзя — от этого зависел весь ход дальнейшей операции, — но все равно включать телефон заранее было еще опасней. Ведь по нему их могли засечь даже здесь, в Кедровой Пади. Поэтому Гуров просто дал себе мысленное задание: проснуться ровно через два часа. Он был уверен, что его организм выполнит этот приказ. Еще не было такого случая, чтобы сыщик, даже будучи смертельно усталым, не просыпался, когда было нужно.

Так случилось и в этот раз. Часы показывали час двадцать минут ночи, когда Гуров проснулся, сел на скамье, на которой спал, и тут же включил телефон. Взглянув на экран, он убедился, что пропущенных вызовов еще не было. «Вот и хорошо, — подумал он. — Значит, ребята Козловского еще не прилетели, не начали беспокоиться, что со мной, почему это я не отвечаю на вызовы».

Гуров подошел к машине и убедился, что там все в порядке. Гуменюк спал на своем водительском месте, а полковник Гаврилов — дремал рядом. А на заднем сиденье мычал, пытаясь вытолкнуть изо рта кляп и порвать веревки, бандитский бригадир Леонид Молчунов, который успел полностью прийти в себя. Гуров залез в машину, подкрутил веревки, которые Молчун успел немного ослабить, а заодно разбудил Гаврилова.

— Не спите, Григорий Данилович, — сказал он. — Наш клиент проявляет повышенную активность. Если он вырвется из веревок, вам плохо придется. Я сейчас немного пройдусь, ноги разомну, потом вернусь и смогу вас