Свадьба состоялась в 1445 г. со всем блеском и великолепием, какие только могли позволить себе в то время. Суффолк стал маркизом, а несколько его родственников получили дворянское звание. Король сиял от счастья, королева не скрывала своей благодарности. Обе палаты парламента официально отметили свое признание заслуг Суффолка в этом государственном достижении. Но передача Франции Мена по-прежнему скрывалась и, по мере того как ощущение неизбежности поражения от рук французов охватывало все более широкие круги, ее неминуемое раскрытие несло в себе смертельную опасность.

В течение шести лет, последовавших за осуждением жены в 1441 г., Глостер жил удалившись отдел и занимался собиранием книг. Теперь его враги решили окончательно разделаться с ним. Суффолк и Эдмунд Бофор, племянник кардинала, при поддержке герцогов Сомерсета и Бэкингема и с согласия короля и королевы арестовали Глостера, когда он явился в парламент, созванный в Сент-Эдмундсбери, куда уже были тайно стянуты необходимые силы. Спустя 17 дней тело Глостера было выставлено на всеобщее обозрение с тем, чтобы каждый мог убедиться в отсутствии на нем каких-либо ран. Но после того как способ убийства Эдуарда II уже не являлся тайной, это не могло быть принято за доказательство. Всеобщее мнение склонялось к тому, что Глостера убили по прямому приказанию Суффолка и Эдмунда Бофора. (Хотя это было не так.) Выдвигались также предположения, что его смерть последовала в результате заболевания холерой, усугубленного потрясением в результате полного расстройства его личных дел.

Вскоре выяснилось, что возмездие за эти преступления уже близко. Когда в 1448 г. секретная статья, предусматривавшая отделение Мена, стала достоянием гласности в результате оккупации территории французами, все стороны выразили свой гнев. Говорили, что Англия заплатила провинцией за невесту без приданого, предатели проиграли завоеванное на полях сражений, а остальное промотали, затевая бесконечные интриги. В основе страшной гражданской войны, которой предстояло в скором времени разделить остров, лежало негодование по поводу крушения империи. Все другие причины были вторичными. Дом Ланкастеров узурпировал трон, расстроил финансы, распродал завоевания и вот теперь запятнал руки грязным убийством. Только королю не предъявлялось никаких обвинений по причине как его доброго сердца, так и пустой головы. Отныне в государстве дом Йорков все более и более стал играть роль соперничающей партии.

Эдмунд Бофор, теперь герцог Сомерсет, возглавил армию во Франции. Суффолк остался дома, готовясь встретить лицом к лицу надвигающуюся месть. Флот проявлял недовольство. Епископ Молейнз, хранитель Малой государственной печати, посланный в Портсмут, чтобы выплатить морякам причитающееся им жалованье, был обвинен ими в предательстве интересов страны. Войска, собиравшиеся для отправки на помощь Сомерсету во Францию, взбунтовались и убили Молейнза. Офицер, командовавший крепостями, предназначенными для передачи Франции, отказался сдать их. Французские армии перешли в наступление и силой взяли то, что им отказались передать добровольно. Суффолку предъявили обвинение в государственной измене. Король и Маргарита, как обязывала их честь, попытались спасти его. Генрих, использовав свою власть, предотвратил судебное разбирательство тем, что в 1450 г. отправил его в пятилетнюю ссылку. Мы видим, как Англия постепенно выходит из подчинения. Когда изгнанный Суффолк переправлялся через пролив со своими слугами, несшими сокровища в двух небольших сундучках, к ним приблизился самый крупный боевой корабль английского флота и взял их на борт. Капитан встретил герцога зловещими словами: «Добро пожаловать, предатель». Через два дня Суффолка посадили в лодку и обезглавили шестью ударами ржавого меча. Весьма показательная примета времени – королевский корабль захватывает королевского министра, путешествующего под особой защитой короля, а затем королевские моряки казнят его.

В июне-июле в Кенте произошло восстание, получившее, как утверждали Ланкастеры, поддержку Йорков. Некий Джек Кэд, способный солдат, вернувшийся на родину с войны, чье прошлое было темным, собрал вокруг себя несколько тысяч человек, призванных по всей форме констеблями районов, и выступил на Лондон. Его впустили в город, но когда по его наущению в результате самосуда толпа растерзала лорда Сэя, казначея, в Чипсайде, магистраты и горожане отвернулись от него, его сторонники рассеялись, услышав обещание помилования, а сам он был убит. Этот успех на какое-то время восстановил власть правительства, и Генрих получил короткую передышку, которую снова посвятил своим колледжам в Итоне и Кэмбридже, а также Маргарите, завоевавшей его любовь и доверие.

Тем временем процесс изгнания англичан из Франции продолжался – крепости переходили в руки противника, города сдавались, а их гарнизоны по большей части возвращались домой. Быстрота этой катастрофы в немалой степени способствовала глубоким переменам в сознании англичан и отразилась не только на судьбе отдельных министров, но и потрясла самые основания ланкастерской династии. В марте 1449 г. англичане с невероятной глупостью и вероломством нарушили перемирие. К августу 1450 г. была потеряна вся Нормандия, а к августу 1451 г. – Гасконь, бывшая английской три сотни лет. Из всех завоеваний Генриха V, добытых Англией за двенадцать лет ценой больших потерь, остался только город Кале. Вину за непрерывные поражения возложили на Эдмунда Бофора, королевского командующего, друга и родственника Ланкастеров. Разумеется, потеря Франции отразилась и на отношении к королю. Англия наполнилась теми, кого мы называем теперь «отслужившими солдатами», которые не знали, почему их разбили, но были уверены, что сражались понапрасну и что обращались с ними плохо. В условиях нарастающего беспорядка знать все более охотно привлекала этих испытанных бойцов к себе на службу. Все крупные семейства содержали небольшие вооруженные отряды вассалов, иногда достигающие размеров частных армий. Эти люди получали землю или деньги или и то, и другое, а также носили униформу или ливрею с семейным гербом. Граф Уорвик, возможно крупнейший землевладелец, претендовавший на ведущую роль в политической жизни, имел в своем распоряжении тысячи вассалов, как говорили тогда, «евших его хлеб», причем немалую их часть составляли организованные войска, с гордостью носившие его герб – медведь и изогнутый жезл. Другие магнаты следовали его примеру в соответствии со своими возможностями. Всем заправляли деньги и амбиции, и страна быстро погружалась в анархию. Король был беспомощным созданием, уважаемым и даже любимым, но не мог служить опорой кому бы то ни было. Парламент, обе его палаты, представлял собой немногим большее, чем учреждение для разбора споров среди знати.

Статут от 1429 г. закрепил право голоса за свободным землевладельцем, платящим 40 шиллингов налога. Трудно представить, что в течение четырехсот лет Англия управлялась в соответствии со столь произвольно определенным положением, что решения по вопросам войны и мира и другим важнейшим делам внутри страны и за границей принимались людьми, выбираемыми на основе этого статута вплоть до 1832 г., когда произошла парламентская реформа. В преамбуле к этому закону утверждалось, что участие в выборах слишком