языки. Основной прослушиваемый кабель соединял практически все советские службы в Карлсхорсте и Панкове, советское посольство на углу Унтер-ден-Линден и Фридрихштрассе, министерства и общественные здания на Лей-пцигштрассе и Александрплатц, Министерство безопасности на Норманненштрассе. От него же шли основные ответвления к Варшаве, оттуда дальше — к Москве, а также Лейпцигу и далее — к Праге, Вене, Будапешту и другим крупным европейским городам. Чтобы поддерживать качество связи, были установлены специальные усилители. Это также служило мерой предосторожности, чтобы усыпить бдительность восточногерманских телефонистов. Специальные селекторы обеспечивали одновременное прослушивание 432 телефонных разговоров. При этом на радарной станции включалось такое же количество магнитофонов. Именно там были устроены вспомогательные помещения для тех, кто был занят непосредственно прослушиванием полученных материалов.

За время функционирования туннеля произошло несколько случаев, когда находившиеся в нем люди впадали в состояние, близкое к панике. Один раз они услышали над головами стук отбойного молотка, доносившийся со стороны Восточного Берлина. Все тогда решили, что разоблачение неминуемо. Людей успокоил лишь телефонный звонок на радарную станцию: оказалось, что это дорожные рабочие прокладывают новую канализационную канаву вдоль стены кладбища на Шёнефельдском шоссе, всего лишь в трех метрах от крыши туннеля. Зимой 1955/56 года имел место случай посерьезнее — его описывает в своей книге Даллес. Однажды выпал сильный снег, и обнаружилось, что, несмотря на воеьмиметровый слой глины, тепла, исходившего от туннеля, оказалось вполне достаточно, чтобы этот снег начал таять. В считанные часы в снегу протаяла тропинка, обозначавшая всю длину туннеля, от радарной станции до угла кладбища в Рудове. Отопление пришлось в срочном порядке отключить, и несколько недель телефонисты были вынуждены работать в теплых пальто, а отогреваться возле рефлекторов. На потолке для поддержания низкой температуры почвы была смонтирована специальная охладительная система.

Результаты прослушивания до сих їіор остаются тайной за семью печатями, хотя в общем о них писалось довольно много. Безусловно, Гелен получил практически все, что хотел. Спустя годы кто-то из сотрудников ЦРУ обмолвился, что на магнитофонную ленту было записано несколько тысяч телефонных разговоров, они все до единого были расшифрованы на бумаге, проанализированы и подшиты в соответствующие папки, так что на протяжении нескольких месяцев целая армия аналитиков корпела над их изучением.

22 апреля 1956 года туннель был обнаружен. Утром этого дня, после того как силами Народной полиции ГДР удалось проделать отверстие Со стороны Глинике, в него ворвались советские гэбисты. Но поскольку туннель был оборудован изощренной системой оповещения, то, взломав, наконец, тяжелые Стальные двери, русские обнаружили, что за ними никого нет. Лишь на столе в «комнате отдыха» все еще булькала кофеварка — операторы не успели или не захотели взять ее с собой.

Разоблачение оказалось не таким уж неожиданным. Примерно за две недели до этого было замечено, что советские и восточногерманские службы, которые регулярно прослушивались, неожиданно, что называется, «воды в рот набрали». Во-первых, не только резко сократилось число входящих и исходящих звонков, но даже те немногие разговоры, которые все же имели место, велись в таких туманных намеках, что нетрудно было догадаться — говорящим хорошо известно, что их подслушивают. Наверняка кто-то сумел их об этом предупредить.

Предательство Джорджа Блейка

Спустя пять лет, на суде над Джорджем Блейком, было вскользь упомянуто, что он сыграл немаловажную роль в этой драме. В период функционирования туннеля Блейк был старшим сотрудником представительства британских спецслужб, располагавшихся в зданиях Олимпийского стадиона в Западном Берлине. Никто тогда не знал, что он уже несколько лет работает на Советский Союз. Блейк выдал КГБ немало секретов, а также пятьдесят британских, американских и геленовских агентов. Однако на процессе в Олд-Бейли в мае 1961 года так и не были представлены веские доказательства того, что ему было известно о туннеле. Прошло еще девять лет, прежде чем он сам рассказал о своем предательстве. После побега из тюрьмы «Уормвуд Скрабе» он исчез, и хотя британские спецслужбы были почти уверены, что Блейк находится в Москве, советские власти упорно отрицали, что им что-либо известно о его местонахождении, и вообще, утверждали они, Блейк никогда не работал на СССР. Но вдруг в феврале 1970 года в Москве было совершенно официально объявлено, что Блейк награжден орденом Ленина — вторым по значимости после Золотой Звезды Героя Советского Союза. В Указе о награждении говорилось, что «…Товарищ Блейк, подвергая себя постоянной опасности, на протяжении многих лет работал на благо советской страны… Благодаря ему удалось сорвать операции британских спецслужб и других враждебных организаций, которые были направлены против Советского Союза и братских социалистических стран».

После этого Блейк дал интервью газете «Известия», которая опубликовала его в виде нескольких пространных статей. Блейк утверждал, что до назначения на работу в Берлин, в апреле 1955 года, он был заместителем главы отдела технических операций британской разведки, в задачи которого входило подслушивание разговоров граждан СССР и других соцстран в разных концах света. По словам Блейка, в Германии инициатором подобных операций был некий Питер Ланн, старший сотрудник представительства британской разведки, под началом которого Блейк и работал в Берлине. «Подобные операции были тогда обычным делом, и ни англичане, ни американцы не жалели на них средств». После этих слов Блейк добавил, что сорвал одну из наиболее масштабных операций западных спецслужб за последние двадцать лет — так называемую операцию «Золото», связанную с туннелем для подслушивания телефонных разговоров в Берлине.

Когда Блейк сделал свое признание, Гелен уже находился на пенсии. Тем не менее он имел все основания в очередной раз покритиковать халатное отношение к мерам безопасности, типичное для разведок западных стран. Ведь Блейк в одночасье лишил его самого дорогого приобретения, которое обошлось ЦРУ почти в шесть миллионов долларов. Кстати, сам Блейк отнюдь не был вхож в кабинеты начальства, где проводились совещания на высшем уровне, на которых обсуждались вопросы сооружения секретного туннеля. Правда, у Блейка нашелся помощник — бывший геленовский осведомитель по имени Хорст Эйтнер; по всей видимости, именно он — кстати, тоже двойной агент — рассказал любознательному англичанину о странных делах, что происходят в Рудове-Глинике. У себя в представительстве СИ С Блейк имел возможность ознакомиться с кое-какими конфиденциальными отчетами, многие из которых содержали ссылки на перехваченные телефонные разговоры в Советском Союзе. Блейк был отлично знаком с подобными методами и быстро сообразил, что к чему. Вероятно, свое открытие он сделал примерно через год после прибытия в Берлин, поскольку свое начальство из КГБ он поставил в известность не ранее марта 1956 года, то есть когда туннель уже успешно функционировал несколько месяцев.