Через некоторое время в стенах стали попадаться какие-то металлические пластины. Двери, остатки облицовки, что-то другое — непонятно. Наверное, всё-таки двери — вон впереди деревянная, рассохшаяся, ветхая с виду, с пробивающимся через щели светом. Какой свет в подвале, а? При этом у меня сложилось чёткое ощущение, что свет — солнечный, не от факела и не от масляного светильника точно. Какое-то тревожное чувство вызвала эта дверь. Кстати, ветхость её была чистой воды имитацией: я, улучив момент, когда никто не видит, от души пнул её ногой, и чуть не отбил эту самую ногу. Как по каменной стенке ударил, даже подлечиться пришлось. Следующую металлическую дверь я всё же попробовал открыть, проверив на опасность в целом и на ловушки в частности. Никакого эффекта — и толкал, и тянуть пытался, и сдвигать во все стороны, всё без толку. Народ смотрел на меня заинтересованно, но ни возражений, ни предложений помочь не последовало.

А вот и открытая дверь, за ней — ряды каких-то не то ванн, не то чанов. Что-то мне это всё напомнило, причём что-то опасное и угрожающее, но что? Да это же похоже на чаны для клонирования из старой «уфошки», второй её серии! И значительная часть закрыта, что характерно. Я не хотел зря пугать своих спутников необоснованными догадками, а поскольку уже открыл рот и успел сказать: «по-моему, это…», то пришлось наспех конструировать версию про баню. Или сауну для почётных гостей, с картами и девочками. Шаман, ссылаясь на свой тотем, заявил, что над дверью написано — казармы охраны. Странно, вроде как в комнате с тремя дверями проход в казармы был слева, а мы пошли в средний?! Вон, и остальные тоже удивились. Хотя с моим вариантом про устройства клонирования коррелирует неплохо.

А следующая открытая дверь оказалась гораздо интереснее — за ней был арсенал! Причём помощь совы для перевода не понадобилась, всё было очевидно. Между стеллажами с видом заблудившихся в музее измученных «Нарзаном» алкашей болтались два шурша, которых пристрелил, даже не используя никаких фокусов, как воздушные шарики в тире. Гораздо больше меня напрягло состояние вещей на полках и в стойках. Все экспонаты были мало что не в идеальном состоянии, и именно это настораживало. Вряд ли представленные в арсенале образцы новее тех, что валялись в зале костей, но найденные ранее превратились в ветхий хлам, а эти.… Разве что это такое свойство у помещения или стеллажей — сохранять материальные ценности?

Глаза разбегаются, сколько всего интересного. Правда, большая часть имущества имеет заковыристый вид и неясное назначение. Вытащить бы всё это в тихое, укромное местечко, и там рассортировать.

— Жаль, всё это с собой не унесёшь. Даже и не всё, а малую часть не утащишь! — вслух пожаловался я.

— Всё не всё, но унести можно довольно много, вообще-то говоря, — ответил шаман.

— Отлично! — я решил не вдаваться в подробности, как именно он будет уносить трофеи. — Значит, я ношу сюда то, что выглядит поинтереснее, а ты сортируешь и пакуешь. Потом у костерка поделим при случае.

И мы приступили к мародёрству. Предварительно я выставил в коридоре охранный контур, во избежание. Кое-что из трофеев я сразу запихал в рюкзак, например, пару то ли широких браслетов, то ли наручей. Туда же пошли три стрелы с резными, костяными по виду, древками — меня привлекло то, что они стояли на полке поштучно, каждая в своём гнезде, стало быть — хозяева замка относились к ним с уважением. Алёна пару раз пыталась оторвать нас от этого увлекательного занятия. Вот странные существа эти женщины. Вокруг трёх вешалок с пятью тряпками могут круги нарезать часами, меряя одно и то же по нескольку раз, а стоит попасть в действительно интересное место — через десять минут начинают концерт на вольную тему.

А нет, не прав был. Приношу извинения. Похоже, Алёна с Лексом нашли в коридоре что-то по-настоящему важное, поскольку теперь пришёл наш ниндзя. Я с сожалением отложил в сторону очередной образец — предположительно копьё, длиной чуть меньше моего роста. Длинный, не меньше полуметра, конический наконечник, напоминающий разом гриб строчок, кожух-охладитель ствола и футуристического вида антенну. С другой стороны в полуметре от конца древка было что-то вроде конической гарды, наподобие тех, что рисуют на турнирных лэнсах. С тем же успехом это могла быть манжета-уплотнитель, поскольку материал «гарды» был упругим и пластичным.

В коридоре Алёна и Лекс с торжественным видом ткнули в стену:

— Вот!

Видимо, я всё ещё продолжал обижаться, что мне не дали разобраться с тем копьём, потому как начал язвить:

— Вижу, стенка. Кладка неровная, швы…

Меня перебили, обозвали и ткнули пальцем в пятнышко от Алёниного амулета, прыгающее на этой самой стенке на уровне груди. Как-то это мало похоже на дверь. Замуровали, что ли? Шаман подошёл и начал сосредоточенно постукивать по стенке своим посохом, а ассасин озвучил мою первую мысль:

— Замуровали?

Алёна вдруг хихикнула и процитировала надпись на вратах Мории:

— Скажи слово «друг» и входи.

Вся команда тут же начала рассуждать, какое слово могло бы подойти. И эти люди обзывали меня «толкинутым»! На каком, интересно, основании — неужели оттого, что я помнил имя одного из эльфийских колец, того, что втихаря таскал Гэндальф? Кстати, мне сразу вспомнилась другая знаменитая фраза, поминающая всуе одно сельскохозяйственное растение. Да-да, та самая, из сказки про Алибабу.

— Ладно, дайте я гляну, — прервал я обсуждение пароля и надвинул на глаза свою головную повязку.

Очень интересно. Обычно весь мир сквозь нарисованные глаза выглядит как сплетение потоков энергии, из окружающей действительности разве что земля под ногами более-менее различается, да контуры самых близких предметов. А тут — в нише отчётливо видна дверь с узором из треугольников, как нарисованная. Ещё на уровне плеча чуть левее середины проёма висит какое-то образование, больше всего похожее на лыжное крепление. Пока я пересказывал своим напарникам увиденное, последовала реакция — или двери, или тех, кто её замуровал. По глазам как будто стегнули мокрым полотенцем, причём ощущения были такие, словно мокрым оно было от кислоты.

Я отшатнулся, сорвал повязку и провёл руками по лицу. К моему удивлению и облегчению, глаза были на месте и даже видели. И ожогов на лице не было.

— Ёлки, такое впечатление, что мне в глаз дали, точнее, в оба сразу, аж ноют теперь, — прокомментировал я свои последние действия.

— Ладно, подождите, — сам не знаю, кому адресовались эти мои слова, окружающим или тем, кто устроил ту ловушку для любопытных. Так, где там была