Впрочем, если кто-то едет «за бугор» по служебным делам, то из соображений престижа - прикид ему шьют за счёт государства. Фрак дипломата например, считается униформой или даже спецодеждой – как гимнастёрка солдата или роба рабочего.

По субботам «Фабрика индпошива одежды» не работает – трудовое законодательство не велит. Конечно, можно было разок «злоупотребить» положением…

Ну и как я тогда буду выглядеть в глазах «посвящённых», перед которыми буквально ещё вчера распинался?

Например, в глазах профессора Владимира Никитича Виноградова - Председателя Исполнительного комитета «Народного контроля при Верховном Совете СССР»?

Своими словами – главного борца с чиновничьими привилегиями со стороны общественности?

Поэтому понятна моя досада:

- Чёрт! Придётся дарить рулон целиком. Мля… Такого «моветона», со мной ещё не случалось с тех пор, как я сожрал мороженное моей «пассии» не первом свидании. Ох и стыдоба…

***

Впрочем, зря я волновался: в Международный женский день, подарок зашёл просто «на ура». Особенно после того, как я с таинственно-важным видом проинформировал:

- Это - «Сталинин»: совершенно новый, буквально вчера изобретённый советскими учёными материал…

Вижу широко открытые глаза, разинутые рты и подставленные уши и, чешу по ним дальше:

- Такого, больше нигде и ни у кого в мире нет! Ни у голливудских кинозвёзд, ни у подруги Адольфа Гитлера, ни у супруги президента Рузвельта, ни у британской королевы…

«Как хоть её, блин солёный?».

- …Ни у кого в этом мире. Только у вас, мои любимые!

Переглядываются:

- Правда, что ли?

Перекрестившись на собственный портрет:

- Вот вам Макс!

И тут же был прощён, затискан, зацелован, обслюнявлен… А после команды «отбой» - «изнасилован». В хорошем смысле этого слова, конечно.

Десять дней ждать я не стал.

На следующий же день, после обычной по понедельникам планёрки по вопросам сельского хозяйства, вызвал группу работающих над «Станилином» химиков и пожав руку каждому:

- Ваша ткань прошла испытания. Поздравляю, товарищи!

И щедро наградил их орденами, «сталинками» и автомобилями…

Про Наркома химической промышленности тоже не забыл:

- Учёные своё дело сделали - очередь теперь за Вами, товарищ Первухин! Как только будет налажено массовое производство (а налажено оно должно быть через три с половиной месяца), «расстрельно-отсроченный» приговор с Вас будет снят. Ну и насчёт награждения и премирования… Подумаю.

Естественно, эта искусственная ткань в первую очередь пойдёт не на модную женскую одежду, а на технические нужды. Основа для кирзы и авиационного перкаля, что позволит сэкономить немало хлопка для производства в первую очередь пороха и нитролаков. Армирующий корд для технической резины, прежде всего – для автомобильных шин. На электрическую изоляцию, всевозможные фильтра…

К слову… Добавлением молебденита удалось, как бы ни на порядок, поднять эффективность советских пластичных смазок. Но вот с моторными маслами, что-то застопорилось. И по словам мотористов – как раз из-за фильтров, которые эта присадка напрочь забивает.

Может фильтра из новой ткани помогут?

Глава 18. Мои первые два месяца, мои достижения.

Маршал авиации Голованов А.Е. «Дальняя, бомбардировочная…»:

«У Сталина можно было столкнуться с любым вопросом, конечно, входящим в крут ваших обязанностей и вашей компетенции, и вы обязаны были дать исчерпывающий ответ. Если вы оказались не готовы к ответу, вам давали время уточнить необходимые цифры, факты, даты, детали по телефону прямо из приемной. Если же оказывалось, что вы затрудняетесь ответить по основным вопросам вашей деятельности, касающимся боевой работы подчиненных вам частей и соединений, материальной части, командного состава и так далее, которые вы обязаны знать по занимаемой должности, вам прямо говорили, что вы не занимаетесь своим делом, не знаете его и, если так пойдет дальше, делать вам на этом посту нечего… Контроль за исполнением даваемых поручений был абсолютен. Каждый знал, что его обязательно спросят, и не раз, о том, как выполняется полученное задание. Выполнение различных постановлений и решений начинали немедленно, не ожидая их оформления. Дорожили каждым часом, зная, что никаких скидок на всякие там обстоятельства не будет. Все вопросы обсуждались предварительно, исполнитель, как правило, присутствовал здесь же. На мой взгляд, характерной чертой Сталина была его поразительная требовательность к себе и к другим. Радуясь тому или иному успеху, назавтра он рассматривал этот успех уже как нечто само собой разумеющееся, а послезавтра «виновника» успеха спрашивал, что тот думает делать дальше.

Таким образом, почивать на лаврах любому, даже весьма авторитетному товарищу не удавалось. Сталин, воздав должное человеку, который совершил что-то важное, подталкивал его делать дальнейшие шаги. Эта характерная черта не позволяла людям самоуспокаиваться и топтаться на месте. Каждый также знал, что ответит сполна, несмотря ни на какие заслуги, если он мог что-либо сделать, но не сделал. Всяческие отговорки, которые у нас, к сожалению, всегда находятся, для Сталина не имели никакого значения.

Если же человек в чем-то ошибся, но пришел и сам сказал прямо обо всем, как бы тяжелы ни были последствия ошибки, никогда за этим не следовало наказание. Но горе было тому, кто брался что-то сделать и не делал, а пускался во всякого рода объяснения. Такой человек сразу лишался своего поста».

11-го марта исполнилось два месяца, как в результате какой-то пространственно-временной катаклизмы, в силу стечения ещё каких-то природных обстоятельств, а может чьей-то злой иль доброй волей, я стал…

Сталиным.

«Хужесталиным» или «лучшесталиным» - историки потом разберутся, хотя навряд ли они поедают об том объективно: сия профессия априори предполагает лживую предвзятость. Да и фиг с ним: умный различит правду от кривды, а мнение прочих мне безразлично.

Естественно, отпраздновав это дело с «посвящёнными» всех трёх уровней в ресторане «Арагви» вечером 11-го, наутро 12-го марта попив «Боржоми», позвонив в Кремль и взяв на день отгул без содержания, я призадумался:

«Пора уж слегка приподнявшись мысленно над сей «суетой сует» - подбить первые итоги своего неуёмного прогрессорства».

А похвастаться то в принципе, есть чем!

К примеру, впервые я понял что изменил эту «реальность» окончательно и бесповоротно, это когда ко мне в Кремле подошла наша «профоргша» - старая грымза помнившая ещё Каутского и Троцкого, но сама почему-то до сих пор ещё живая… И вручив в руки какой-то пакетик из плотной серой бумаги, сунула мне под нос ведомость, бесцеремонно потребовав:

- Товарищ Сталин! Распишитесь в получении месячной нормы кондомов!

- ЧЕГО?!

Та, не краснея:

- Презервативов, то есть.

Открываю пакетик… Точно гандоны!

Наконец до меня доходит суть ситакции: сам же постановил выдавать госслужащим «Изделия №2», чтоб они шибко не размножались. Даже приказал Департаменту финансов выделить валюту, ибо сей весьма специфический товар в родном Отечестве не производится. А если б и производился, то я б к примеру, не рискнул б натянуть его на свою «шишку».

Ну, а кто я?

Тот самый – советский госслужащий!

И значит, мне полагается: дают – бери, бьют – беги!.

Бурчу:

- Так