Боголюбов: Нет, побью!

Порошков: Однако, не побьёшь!

Боголюбов: Побью!

Порошков: Не побьёшь! (Оба садятся на стулья).

I Хор: Он его побьёт.

II Хор: Нет, он его побьёт.

Боголюбов (вставая): Сейчас я тебя побью (ударяет Порошкова палкой, но Порошков увёртывается от удара).

〈1934–1937〉

290

Василий Антонович вышел из дома, купил себе шляпу и отправился в Летний Сад. Гуляя в Летнем Саду, Василий Антонович потерял свои часы. Сильно опечаленный этим, Василий Антонович повернул к дому, но по дороге промочил ноги и пришёл домой со страшной зубной болью. Василий Антонович разделся и лёг в кровать. Но зубная боль не давала ему заснуть. Василий Антонович хотел принять аспирин, да по ошибке принял салол. И так промучавшись всю ночь, Василий Антонович встал на другой день утром с одутловатым лицом.

〈1934–1937〉

291

Антон Антонович сбрил себе бороду и все его знакомые перестали его узнавать.

«Да как же так, – говорил Антон Антонович, – ведь это я, Антон Антонович. Только я себе бороду сбрил»

«Ну да! – говорили знакомые. – У Антона Антоновича была борода, а у вас её нету».

«Я вам говорю, что и у меня была борода, да я её сбрил», – говорил Антон Антонович.

«Мало ли у кого раньше борода была!» – говорили знакомые.

«Да что же это, в самом деле, – говорил, разозлясь, Антон Антонович, – кто же я тогда, по-вашему?»

«Не знаем, – говорили знакомые, – только вы не Антон Антонович».

Антон Антонович растерялся и не знал, что ему делать. Он пошёл в гости к Наскаковым, но там его встретили с удивлёнными лицами и спросили: «Кого вам нужно?»

«Мне вас нужно, Марусенька! – сказал Антон Антонович. – Неужели вы меня не узнаёте!»

«Нет, – сказала Маруся Наскакова с любопытством. – Подождите, может быть, я вас видела у Валентины Петровны?»

«Да что вы, Маруся! – сказал Антон Антонович. – Ну посмотрите на меня хорошенько. Узнаёте?»

«Подождите, подождите… Нет, я не могу вспомнить, кто вы», – сказала Маруся.

«Да я Антон Антонович! – сказал Антон Антонович. – Теперь узнали?»

«Нет, – сказала Маруся, – вы на до мной шутите».

〈1934–1937〉

292

Мария и Аня обращали на себя внимание. Обе такие хорошенькие в своих красных шапочках.

– Я видила женщину миллиционера, – сказала Аня, – она была в шароварах и металическом шлеме.

– Ах, – сказала Мария, – это очень смешно. Я видела вчера, как по каналу шёл миллиционер и нёс на руках красный свёрток. Когда я подошла ближе, я увидела, что это он несёт ребёнка в красном одеяле. А через несколько шагов я встретила опять миллиционера с ребёнком в красном одеяле. Немного погодя я встретила опять миллиционера с ребёнком и опять в красном одеяле. Это было очень смешное шествие миллиционеров с детьми на руках, завёрнутых в красные одеяла. Оказалось, это женщины миллиционеры идут из «Охраны материнства и младенчества», где их детям выдали стандартные красные одеяла.

– Они были в шлемах? – спросила Аня.

– Да, – сказала Мария. – Вот сейчас мы взойдем на мост и там я покажу вам, откуда Андрей Михайлович увидел в Фонтанке утопленника.

– Андрей Михайлович говорили, что первый увидел утопленника Шагун, – сказала Аня.

– А нет, Аня, вы все перепутали.

〈1934–1937〉

293

Швельпин: Удивительная история! Жена Ивана Ивановича Никифорова искусала жену Кораблёва! Если бы жена Кораблёва искусала бы жену Ивана Ивановича Никифорова, то всё было бы понятно. Но то, что жена Ивана Ивановича Никифорова искусала жену Кораблёва, это поистине удивительно!

Смухов: А я вот нисколько не удивлён.

* * *

Ремарка. Варвара Семёновна кидается и кусает Антонину Антоновну.

〈1934–1937〉

294

В семь часов Николай Николаевич встал, поел сёмьги и поехал на службу. На службе Николай Николаевич поел опять сёмьги и, пройдя в отдел кадров, сел на подоконник и начал ругать начальство. Наругавшись в досталь, Николай Николаевич перешёл в производственный отдел и просидел там до обеденного перерыва. Когда лакей обнёс всех подносом с бокалами пива в знак того, что обеденный перерыв уже наступил, Николай Николаевич перешёл в буфет и сел за отдельный столик пить чай. Однако, вместо чая, ему принесли кофе с творогом и Николай Николаевич возмущённый встал из за столика и, громко топая, вышел на площадку лестницы. На лестнице дуло со всех сторон и Н. Н. ушёл в уборную. Там у открытого окошка Н. Н. скрутил себе папироску и закурил. Тут в уборную вошёл Андрей Карлович и, не замечая Николая Николаевича, хотел сделать то, зачем он вошёл.

〈1934–1937〉

295

Ровно 56 лет тому назад родился Иван Андреевич Редькин. Теперь это такая знаменитость, что мне нет нужды говорить, кто он такой. Ведь подумать только, за пятьдесят шесть лет чего только успел сделать этот человек! Да, гений не шило – в мешке не утаишь.

Осознав день своего рождения, Иван Андреевич Редькин купил банку шпрот и спрятал её в ящик письменного стола.

– Я слишком знаменит, что бы рассчитывать, что никто не придёт меня поздравить, – сказал сам себе Редькин. – А если кто ни будь придёт, тут-то я и угощу его шпротами.

Иван Андреевич сел на кушетку и стал ждать.

В восемь часов вечера раздался звонок и Редькин кинулся отпереть наружную дверь. Но, добежав по корридору до ванной комнаты, Редькин понял, что он взял неправильное направление и повернул к прихожей. Однако, прибежав в прихожую, Редькин не мог сообразить, зачем он тут очутился, и медленно, волоча ноги, поплёлся обратно в свою комнату.

〈1935–1937〉

296

Воспоминания одного мудрого старика

Я был очень мудрым стариком.

Теперь я уже не то, считайте даже, что меня нет. Но было время, когда любой из вас пришел бы ко мне, и, какая бы тяжесть не томила его душу, какие бы грехи не терзали его мысли, я бы обнял его и сказал: «Сын мой, утешся, ибо никакая тяжесть души твоей не томит, и никаких грехов не вижу я в теле твоем», – и он убежал бы от меня счастливый и радостный.

Я был велик и силён. Люди, встречая меня на улице, шарахались в сторону, и я проходил сквозь толпу, как утюг.

Мне часто целовали ноги, но я не протестовал: я знал, что достоин этого. Зачем лишать людей радости