Резко оттолкнув краем щита Хаджара в сторону, он уже, превратившись в живое торнадо, развернулся на одной ноге, а второй, используя на манер кнута, ударил в раненный бок противника.

Рана в боку Хаджара взорвалась проснувшимся вулканом. Кровь потоком хлынула на землю, а сам Хаджар, прокатившись по грязи, быстро юркнул под пылающую телегу с сеном.

И вновь он успел увернуться настолько же вовремя, насколько, спустя мгновение, окровавленную, черную грязь вспорол очередной серп энергии.

Оказавшись под телегой, Хаджару хватило меньше, чем удара сердца, чтобы спланировать свои дальнейшие действия.

Сказывался опыт десятков и сотен сражений в облике простого смертного.

Локтями Хаджар выбил колышки из под колес телеги. Стоящая под откосом, пылающая ярким огнем, но все еще тяжелая, она тут же покатилась вниз.

Хаджар же, схватившись за её козлы, ласточкой взмыл в воздух и приземлился в нескольких метрах в стороне от недавнего места схватки.

— Ishtari! — прозвучал выкрик практикующего.

Его сабля вспыхнула золотым сиянием, а затем, одновременно со свистящим, рубящим ударом, поток золотого света сформировал очередной серп.

Вот только на этот раз он был в несколько раз сильнее предыдущего. Но то, что поразило Хаджара, касалось вовсе не техники, взорвавшей телегу и взрывной волной отбросившей обоих сражающихся в разные стороны.

А то, что внутри техники содержались мистерии сразу двух духов. Сабли и Огня.

Как такое, ко всем демонам бездны, возможно?!

Увы, времени поразмышлять у Хаджара не оставалось.

Взрывом его отбросило в гущу сражения пехоты рыцарей и степняков.

Глава 811

Хаджар отразил плоскостью Черного Клинка арбалетный болт, выпущенный в упор прямо ему в сердце. Искры обожгли лицо и руки, а стальной посланник Костлявой, отраженный мечом, впился в бедро стрелявшему.

Все еще лежа на спине, Хаджар, не успевая использовать ни меч, ни руки, рыча, зубами впился в ахилово сухожилие над пяткой степняка.

Разгрызая собственными клыками тряпки, Хаджар рывком вырвал кусок еще горячей плоти. Арбалетчик закричал от боли и, потеряв опору, рухнул на одно колено.

Хватаясь за броню воющего степняка, Хаджар взобрался по нему будто по скале. И, оказавшись за спиной, стоя над противником, Хаджар схватился за его шею окровавленной, левой рукой и, до белых костяшек сжав пальцы, вырвал кадык.

Вернее, он думал, что вырвал кадык, на деле же в его руках оказалась тонкая гортань. На землю, хрипя, захлебываясь собственной кровью и судорожно сжимая горло, упала смуглая девушка. Упал шлем, черный волосы разметались по земле и мгновенно слились с черной грязью.

Не чувствуя ни единого укола совести, Хаджар мыском поддел выпавший из рук павшей арбалет. Поймав его на лету, разворачиваясь и отпрыгивая в сторону, Хаджар положил на лоно стальной болт и нажал на курок.

Просвистев по воздуху, железное жало впилось прямо в глазницу шлема копейщика. Его оружие так и не успело дотянуться до груди Хаджара.

Тот, находясь еще в полете, обвил ногой древко копья и, падая на спину, вырвал его из рук орущего, ослепленного копейщика.

Не обращая внимание на раненного, вновь оказавшись на земле, буквально по самые губы в крови, дерьме и грязи, Хаджар схватился за древко левой рукой.

Оно слегка скользило в окровавленной ладони. Но Хаджар держал его достаточно крепко, чтобы, развернув древком к земле, выстрелить собой вверх.

Мгновенно оказавшись на ногах, он, походя, снес Черный Клинком голову ослепленному, а затем вытянул левой рукой в стремительном, мощном выпаде.

Копье, пронзив взлетевшую в небо голову степняка, огромной стрелой вонзилось в грудь последнего из трех ближайших противников.

Пробив его насквозь и протащив с метр по вязкой земле, пригвоздило к земле.

— Ishtari! — прозвучало за спиной.

Не оборачиваясь к жуткой, ненормальной, пропитанной мистериями сразу двух духов техники, Хаджар побежал вперед.

Пронзенный копьем еще хрипел и хватался за жизнь, когда Хаджар буквально взбежал по древку торчащего на добрых два метра копья.

Золотой серп рассек кричащего не сколько от боли, сколько от ужаса неминуемой смерти, степняка. Ошметки его тела, объятые пламенем, градом разлетелись над полем сражения.

Хаджар же, в последний момент оттолкнувшись от древка, раскинув руки в стороны, рыбкой сиганул в обратную сторону.

Он перемахнул над головой Практикующего, приземлился у него за спиной и, не гася инерцию, попытался сделать рывок по прямой.

Если бы он обладал энергетическим телом, то даже такая вязка и жидкая грязь была бы для него крепче каменной мостовой.

Но он вновь находился в теле простого смертного.

Толчковая нога слегка проскользила в вязкой жиже. Рывок получился недостаточно быстрым и стремительным. Острие Черного Клинка опоздало меньше, чем на удар сердца. Но именно такие мгновение, порой, решают исход поединка.

Меч Хаджара впился в спину Практикующему, но к этому моменту он уже смог сориентироваться. Разворачиваясь, он щитом отбросил меч Хаджара в сторону, а затем полоснул саблей по груди противника.

Хаджар, мгновенно разрывая дистанцию и уходя в сторону перекатом, вновь скривился от боли. Грудь будто огненным кнутом огрели.

Вновь потекла кровь.

За время схватки он потерял её так много, что начинало мутить. Простой человек уже давно потерял бы сознание, но только не опытный воин.

Воля Хаджара была достаточно крепка и сильна, чтобы даже несмотря на многочисленные раны, продолжать бой.

В который раз оказавшись на земле, Хаджар схватил грязь и вновь швырнул её лицо степняку.

— Dulahris harmun! — выругался тот и увернулся.

Второй раз на один и тот же трюк степняк не попался. Так что Хаджар, откатившись еще на метр в сторону, вскочил на ноги. Вскочил и тут же завыл. Раненная кнутом нога все сильнее немела и отказывалась подчиняться воле Хаджара.

Прихрамывая, он подоспел за спину завязшему в фехтовании степняку. Опять же, без всяких угрызений совести пробив ему спину и сердце Черным Клинком, Хаджар развернулся и бросил дергающееся тело в сторону Практикующего.

Пронзенный степняк, выронив оружие, по инерции сделал несколько шагов в сторону Практикующего. Увидев союзника, он схватил его за плечи и что-то умоляюще прошептал.

Практикующий, не замедляя шага, рассек раненного на двое. И, так же спокойно, прошел между двумя падающими на землю окровавленными половинами парнишки.

— Капитан! — рядовой, которого “спас” Хаджар, прыгнул перед ним, чтобы в следующее мгновение заорать