Шрифт:
Закладка:
За обедом участникам конференции сообщили, что на Нью-Йорк идёт с Атлантики снежный шторм и попросили закругляться быстрее, а то метро закроют и повара с официантами домой не попадут. Ну, кофе допивали в блиц-режиме. Обслуга стартовала с такой скоростью, бросив всё, что они недоубрали и недомыли, что только диву дались: для Америки нехарактерно. Оказывается, они знали, что делали. Аэропорты городские тоже закрывались, так что Рудольфыч, у которого был, как всегда, назначен очередной неотменяемый эфир, сменив билет, умчался в Россию, тепло распрощавшись с участниками толковища. И, как показали дальнейшие события, правильно сделал. Потому что пошёл снег.
Сначала это был снег. Потом Снег. А потом и СНЕГ. Сто раз в Америке приходилось в снегопады попадать, особенно в Нью-Йорке, где бывал больше, чем в любом другом городе этой страны, но такого ни разу ни до, ни после не видел. Правда, местные каждый раз клялись, что это исключение и обычно у них так не бывает. И с учётом полного отсутствия в городе нормальной снегоуборочной техники, явно были в этом уверены. Да что, техника! Там лопату нормальную, прочную, купить – дикая проблема. Может, на Аляске они есть и в горах, где лыжные курорты, тоже, но не на побережьях. В отличии от буранов. Из России туда лопаты завозить, что ли? Причём в Канаде вся необходимая техника есть. Почувствуйте разницу…
Впечатление было, что начался Апокалипсис. Сидим. Говорим. В зале тепло, светло и мухи не кусают. А снаружи метёт. По куполу бьют снежные разряды. Балкон за большими, от пола до потолка панорамными окнами потихоньку заполняется снегом. Сначала по колено. Потом по пояс. Потом по самые перила – где-то по грудь. А в углах, где он к колоннам примыкает, и до самых перекрытий – метра на три. Полное впечатление, что наступил новый ледниковый период. Только как-то очень уж быстро наступил… Что снаружи, непонятно. Есть там что-то или уже нет, остался один снег и мамонты ходят. До какого уровня его в городе намело, тоже непонятно. Может, на два этажа. Или на двадцать два… Природа. Не Нью-Йорк, а Антарктида какая-то…
Ну, завершили, уже темно, сугробы на балконе такие, что выйти невозможно, да и зачем? С головой в снег уйдёшь. Даже купол замело, несмотря на ветер, который снежные намёты долго с него сносил. Нырнули, по колено в сугробах, в дверь соседнего ресторанчика, весело провели вечер, отвлёкшись от происходящего снаружи. Вышли – ночь, сугробы на улицах до плеч, а то и выше между ними прокопаны узкие дорожки – до больших улиц, по ним прокопано пошире, может патрульная полицейская машина проползти. Но в одну сторону. Они и ползут, изредка. Движение запрещено, больше никто не ездит. Машины замело полностью, все под снегом стоят, на крышах сугробы. И где-то там туристический минивэн, который из отельчика до университета подвозил. Сгинул в ночи и метели, как мальчик Кай в плену у Снежной Королевы.
Куда идти, более или менее понятно, сыты, слегка подшофе, ветер уже не дует, снег ещё падает, но тихо и торжественно, как в рождественских фильмах. Белое всё кругом. Нью-йоркеры из домов повылазили, кто на лыжах гоняет, кто на снегоступах, кто в санки дога или хаски запряг, детей катает… На расчищенных дорожках снега немного, проваливаешься чуть выше щиколотки. Главное вертикально ногу ставить, чтоб снег в ботинки не набился, и перемещаться, как цапля, высоко поднимая колени. При должной осторожности ноги почти не промокают. Но это если обувь зимняя… Вообще-то в такую погоду только валенки и носить. Или унты. На худой конец угги. Да кто ж подумать мог, что в Штаты, в Город Большого Яблока, с валенками ехать надо?! То есть понятно, всякое бывает, но не до такой же степени? Оказывается, до такой.
Более или менее, но все к отелю шли и дошли. Полярники поневоле. Хуже всего пришлось молодому здоровенному красавцу-карачаевцу, арабисту, мгимошнику, как положено парню с Кавказа, борцу, специалисту по нефтянке и бывшему дипломату с опытом работы в Катаре, напоминавшему внешностью типичного неаполитанца, который был одет в лёгкую стильную курточку и модные остроносые туфли. Шапку и шарф он с собой не взял в принципе. И выглядел… В общем, жалко его было страшно. Офицер Великой Армии Наполеона после отступления из Москвы. Но добрался и он. Упорный был парень, американцы с него балдели. Они таких русских отродясь не видели. Правда, востоковедение он в итоге забросил и начал поэзией и философией заниматься. Ну, с мужчинами это бывает.
На следующий день уже не мело. Позавтракали, без особых роскошеств, добрели до универа по чуть расширенным тропкам-дорожкам, отсидели до обеда, были накормлены гостеприимными хозяевами в очередном ресторанчике, с участием высокого гостя, представителя России в ООН, и отбыли, уже на минивэне, спать. Метро – сабвэй ещё не работало, но кое по каким улицам уже можно было проехать. Снег вывозили огромными грузовиками, вокруг каждого из которых тусовалась команда из спешно нанятых на разовый аврал бомжей, преимущественно правильного политкорректного чёрно-коричневого цвета, разных оттенков, закидывавших его туда хлипкими, державшимися на соплях и паре гвоздей фанерках, прикрепленных к палкам, типа ручек от швабр, которые с натугой изображНа следующий день посадили с утра в тот же минивэн и повезли в аэропорт – через Манхэттен, Бруклин и Квинс, по хайвэю, с заездом к мемориалу на месте Всемирного Торгового Центра, который тогда только-только построили. Ну, ребята пошли его смотреть, а вот автор не смог. Бывал там до теракта Одиннадцатого сентября часто в местном книжном, «Бордерсе», сувениры для жены в местных магазинчиках покупал, на город и его окрестности со смотровой любовался, с детьми своими на открытой площадке, на самом верху фотографировался… Да и наблюдал, как он обрушился, в прямом эфире из Москвы… Не дай Б-г. Идти туда на экскурсию, это как на могиле у знакомых топтаться было. Неправильно и нехорошо. Так что остался в автомобиле. И не пожалел.
Первый раз в жизни такое увидел – спустился откуда-то
