Рука Рика, которая лежала на моих плечах, окаменела. Сам он застыл в напряжении. Выражения его лица я не видела, но ощущала, что он знает обоих участников любовной баталии.

Вдруг принц сам нарушил правило молчания:

– Пожелай, чтобы их обоих полностью парализовало.

– Как зовут мужика?

– Персиан Брын.

Фамилия меня повеселила.

Тем временем этот самый Брын (заменить бы «Б» на «Д») наотмашь ударил Нотешу, выбил из её руки кинжал, затем, заведя ей руки к изголовью, начал хищно, будто наказывая, вклиниваться ей между ног.

– Мерзкий гад! Безродное отродье! Чтоб тебя крысы в подземелье сожрали! – кричала Нотеша.

– Без меня ты уже грела бы постель ненавистного кронпринца Дюпрэ, и после этого я мерзкий?! – рычал на неё Персиан. – Это я – я убил его ради тебя! Я сделал всё, как ты хотела! Так что заткнись, грязная сучка! И я убью твоего ненаглядного Гедеона! А знаешь что? Я сделаю это прямо у тебя на глазах! А потом вытрахаю из тебя все чувства к белобрысому!

Я, конечно, много почерпнула из их сексуальной жизни, но мне отчего-то не понравилось. Наверное, потому что чей-то грязный рот произносил имя моего любимого, да ещё в таком контексте!

«А моего любимого и вовсе почти убили! – негодовала Вторая. – На дыбу обоих!»

– Жу, давай... – поторопил Рик.

– Ладно, – и я прошептала: – Хочу, чтобы Нотешу Старз и Персиана Д... Брына полностью парализовало.

В момент кульминации оба чрезмерно страстных любовника обмякли подобно варёным овощам.

– Надолго это?

– Пока не сниму, – ответила я.

– Возвращаемся, – скомандовал Рик, ставший предельно серьёзным и собранным. Таким я его увидела впервые.

В следующие полчаса кронпринц созвал срочный совет с отцом, братом, моим папашей и мной (Тео с Элейн куда-то запропастились), в результате которого решено было схватить обоих заговорщиков.

Кое-что в этой ситуации меня сильно тревожило:

– Я одного не понимаю: как Персиан так умело перевоплощался в свою сестру и в Родерика?

Ответил мне Его Величество Барнабас:

– Он метаморф. Отец Присциллы и Персиана обладал этим даром и был лучшим другом моего отца, но погиб, замещая его. Во время покушения вместо моего отца убили метаморфа.

– Так вот почему Персиан так ненавидел вашу семью?

– Я даже не догадывался о его подлинном отношении. Из воспоминаний своей жены я узнал много нового, – мрачно и задумчиво ответил король. – Персиан неоднократно пытался убить Родерика и Гедеона, когда те были юнцами. Присцилла всеми силами мешала их взаимодействию.

– Мешала? Не помогала? – скептически переспросил Гедеон.

– Именно, – подтвердил король Роисса. – Присцилла никогда не желала вам с братом зла. И она непричастна к смерти вашей матери. Для неё это был такой же удар. Но она всё равно наказана за то, что скрывала от меня способности и дела своего брата.

Гедеон сейчас выглядел так, будто его мир перевернулся. Как же так? Ненавистная мачеха на самом деле с детства оберегала их. Я бы тоже не поверила.

– Что будет с Персианом? – спросила я.

– Его сегодня же казнят за предательство правящей семьи и убийство первой королевы.

– Это доказано? – на лице Рика читалось, что он лично готов убить брата мачехи.

– Да, – кивнул отец.

– А что будет с Нотешей? – хотя сестрицу я не люблю, мне всё же интересно, что сделают с ней.

Короли Роисса и Галлии напряжённо переглянулись. Ответил Триас Прекрасный:

– Я увезу её на родину и буду судить по правилам своей страны.

– Серьёзно? – мне было дивно это слышать. – Осудишь свою законную дочь, как простолюдинку?

– Нотеша получит по заслугам! – прорычал отец, но в его голосе мне послышалось сомнение.

Вмешался Барнабас:

– Мы с Триасом объявили, что свадьба состоится первого августа.

– Это же через три недели?! – я, если честно, знатно прифигела. – То есть Нотешу накажут, но всё же выдадут замуж?

– К этому времени Триас решит, как быть с твоей сестрой, – ответил Барнабас. – Но невестой придётся быть тебе, Жупердилья.

– Че... го?

Тут папаша огорошил меня ещё больше:

– Я подготовил документы о признании тебя моей родной дочерью.

Час от часу не легче! Они смерти моей хотят! Или своей!

– Вы обещали молчать! – с неожиданной агрессией выпалил Гедеон, но его осадил Барнабас:

– Жупердилья имеет право знать, что скоро станет наследницей!

«Во! Моя тема!» – Вторая вознеслась на седьмое небо от счастья, несмотря на то что мне всерьёз поплохело.

Гедеон знал и ничего не сказал! Я посмотрела на него, как на предателя, и промолчала. Слов не было. Да, им всем несказанно повезло, что у меня сейчас не нашлось слов, чтобы нажелать им всякого этакого.

Дальше – больше! Меня определённо решили добить.

Папаша выдал:

– Мы бы предпочли, чтобы ты стала женой Родерика, это закрепило бы твой наследный статус. Но, зная тебя, я дам тебе выбор.

Выбора от меня хотят? Ну, сейчас они его получат! Так получат, что шишки на тыквах вскочат!

– Я выбираю вообще не выходить замуж! И если вы ещё раз посмеете решать что-либо за меня, я вам такой государственный переворот устрою, что по миру пойдёте, цокая по мостовой козлиными копытами! Я ясно выразилась?

Не растерялся только Барнабас:

– Ты уже ступила на эту стезю, Жупердилья. Обратного пути нет.

– Проторю, – упрямства мне не занимать.

А затем я встала и на остатках чувства собственного достоинства вышла. Скрылась в спальне, заперла замок и максимально драматично упала на кровать, чтобы прорыдаться.

Да вашу ж мать! Почему вокруг меня творится лютая хрень?!

– Жу? – Гедеон забарабанил в дверь.

– Убирайся, предатель! – крикнула ему.

– Жу, открой! – кое у кого совершенно нет чувства самосохранения.

«Хочу, чтобы у Гедеона вместо ступней выросли козлиные копыта!» – вырвалось само. Или это Вторая пожелала?

– Эй? Жу, ты что творишь?!

– Проваливай, козёл! – для ясности добавила я.

За дверью послышалась возня, перебиваемая стуком копыт, затем всё стихло.

«Надо было его полностью превратить в козла, – внесла предложение Вторая. – Я бы его превратила, да мне потом твои стоны слушать не хочется».

Вдоволь наревевшись, я уснула тревожным сном, в котором Второй стала я, а моя сестрица-императрица торжествующе смотрела